А сейчас Зинаида Никаноровна Штольц исполнит романс "Ах, к чему этот ебаный стыд!"
Название: Двое пополудни
Автор: Chirsine
Размер: ~5 тыс. слов, миди
Пейринг/Персонажи: БГ-9, Цан Ду, разные персонажи
Категория: джен, преслэш
Жанр: драма, мягкая психоделика
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: смерть второстепенных персонажей
Краткое содержание: БГ-9 — живая машина, а еще у него теперь есть напарник
Примечание: искажение некоторых канонных фактов
В БГ-9 заложены очень простые инструкции: выполнять приказы Юграма Хашвальта. И БГ-9 поступает самый простой на свете приказ: следить за Цан Ду.
Для механизма, поддерживающего работу всех информационных систем Сильберна, это так же легко, как переключить триггер, сменив ноль на единицу.
БГ-9 собирает сознание в одном-единственном маленьком мыслительном блоке и отсоединяется от гнезда питания в центральном машинном зале, втягивая в себя мотки кабелей и проверяя оружейные системы.
Роберт Аккутрон, единственный инженер машинного зала, высунувшись из-за своего пульта, подслеповато щурится на БГ-9 поверх очков.
«Темные времена настали, даже обслуживающие машины получают собственные тела».
— Передаю управление, — сообщает БГ-9.
Потом отключает основную связь с главным мыслительным блоком Сильберна и из огромного дворца, полного трубок, коридоров, духовных точек-квинси и наледи, сразу становится маленьким и жалким.
Передвижная куча металлического мусора, тестовый образец.
Вычислительная мощность падает на четыреста процентов, мобильность повышается на триста пятьдесят — часть снимается за отсутствие подключения к системам наблюдения дворца, и вооружение — подрастает еще на восемьдесят пять.
Отвод тепла — БГ-9 проверяет датчики на шлеме-радиаторе — в пределах нормы.
Лампы машинного зала мигают, вычислительные шкафы, рядами встроенные в стены от пола и до самого потолка, переключаются с автоматического режима на ручное управление.
Но Сильберн все еще связан с ним: теперь не напрямую, только у самой кромки машинного восприятия, последний младший разряд единиц-нулей. Сильберн следит за его перемещениями. И БГ-9 перенастраивается — привыкает — к новому режиму работы. К новому ощущению, потому что в новом корпусе у него куча мелких датчиков, и БГ-9 может чувствовать почти как другие живые.
— Управление принимаю, — вздыхает Аккутрон и машинально проводит по усам.
БГ-9 нравится эта его привычка, — стоит завести себе такую же, — и он оставляет себе заметку в кластере краткосрочной памяти. Потом еще раз оглядывается на ледяную глыбу основного узла и на гнездо для подключения к нему, раскрывающееся в центре зала, как механический цветок. На толстые шины смороженных вместе кабелей, которые врастают под каменные плиты в полу и расходятся по всему замку, проползают внутри стен и снова собираются в машинном зале.
Главные — с высшим приоритетом, с единицей в индексе процесса, — цель, причина и следствие существования БГ-9.
«K» значит «keeper», и основная функция БГ-9 — наблюдать за Сильберном.
* * *
Это первая совместная миссия, и БГ-9 начинает запись событий сразу с главного зала и открывшейся Тени. Цан Ду: ожидание у врат. Отряд рядовых квинси: мораль — девяноста два процента. Кирге Опье: рвение — девяносто девять целых и девять в периоде процентов.
— Хауптманн Опье готов к службе!
Цан Ду морщится и отводит взгляд.
БГ-9, записав его реакцию, — проверить, подтвердить, найти причину, — пересчитывает стабильность поля Тени, натянутого на арку-врата, и одобряет переход.
После бедного на духовные частицы Сильберна в Уэко Мундо их невыносимо много. Так, что внешний костюм — униформа штернриттера — трещит по швам, а внутренний — корпус, набитый пушками, бобинами с проводами и текстолитами управляющих плат, — сминается внутрь себя.
Падение общей эффективности — восемь процентов. Площадь повреждений — семнадцать процентов от общей поверхности корпуса. Для выявления внутренних повреждений нужна полная диагностика.
БГ-9 меняет настройки, чтобы выровнять внутреннее духовное давление по внешнему, и чувствует то, что можно регистрировать как неудовольствие. А потом, откалибровав окуляры в режим ночного виденья, продолжает запись для отчета — Опье как раз посылает свой отряд в марш-бросок по пескам.
Цан Ду с шумом пропускает через себя напитанный рейреку воздух. Целесообразность попытки предложить ему фильтр — ноль целых одна тысячная процента, высчитывает для себя БГ-9.
Они видят друг друга впервые, это их первое совместное задание, и дальше в пустыню за Опье они отправляются в тишине.
Цан Ду ведет, а БГ-9 — следует. И подскочивший уровень тока духовных частиц в его управляющих платах можно регистрировать как бешенство.
Потому что корпус БГ-9 безобразно нефункционален. Песок хрустит в сочленениях, радиатор понемногу плавится изнутри — одна шестая процента на пять преодоленных барханов, — нарушена изоляция проводов аз грудными пластинами, и БГ-9 забивает свободное место логами об ошибках конструкции. Если его допустят к другим миссиям, — Юграму Хашвальту понравится отчет, Императору понравится исполнительность, а Цан Ду напишет положительный рапорт, — придется внести кое-какие изменения.
Очень много изменений.
Цан Ду останавливается на гребне перед стенами Лас Ночес, и БГ-9, перестроив окуляры, остается у него за спиной.
Они до сих пор не встретили ни одного Пустого, не потратили ни капли духовной силы, и БГ-9 не знает, в чем состоит задание Цан Ду. Их общее — проследить, чтобы захват Уэко Мундо и развертывание форпоста квинси прошли успешно, его собственное — следовать за Цан Ду, а у Цан Ду?
Если подключить блоки прогнозирования и анализа событий, то — наблюдать за БГ-9. Но это бессмысленная рекурсия, потому что окуляры Цан Ду не приспособлены для точной записи событий в высоком разрешении. И он даже не может перегруппировать их себе на затылке, чтобы выполнять панорамную съемку.
Опье со своим отрядом рушат стены и набирают пленных.
У Луны с неба Уэко Мундо нет никаких цели, причины и следствия для существования.
Мыслительный блок сильно греется, холод пустыни не идет ни в какое сравнение с льдами Сильберна, и БГ-9 приходится стравливать тепло через всю поверхность корпуса.
Отвратительно.
— Как давно ты существуешь в Сильберне? — неожиданно спрашивает Цан Ду.
И БГ-9 очень быстро — меньше десяти тактов внутренних часов, его молчание не должно выглядеть вызывающе, — просматривает сотни лет эволюции и наростов ледяной корки на стенах дворца квинси, записанные в долговременную память.
— Запрос некорректен, — осторожно отвечает БГ-9, чтобы не выдавать разницу между собой-Сильберном, собой-сознанием-машины и собой-корпусом.
Цан Ду кивает и задает следующий вопрос:
— Где тебя держат?
В стенах дворца, подключенным к проводам, в импульсах и пиках духовных полей, внутри смятого металлического корпуса.
— Требуется уточнение, — неопределенно произносит БГ-9.
И, кажется, такой ответ тоже подходит. Девяносто восемь и пять десятых процента, что он понравился Цан Ду.
— Кто ты?
На роскошно — и нерационально — растраченные впустую двадцать тактов БГ-9 не знает, что ответить и каким образом представить ответ: графиками на песке, импульсами инструкции по надлежащему использованию в воздухе или звуковыми сигналами внутри пустого шлема-радиатора.
— Недостаточно данных, — наконец решает БГ-9.
Цан Ду щурится, оглядывая облако песка, взметнувшееся под разрушенный купол Лас Ночес в том месте, где только что рухнула опорная башня.
— Тебе понадобятся образцы? — спрашивает он, указывая на развалины.
— Хауптманн Опье, докладываю! Главная цель обнаружена! — кричит им от обломков башни Опье и разворачивает фольштендих, когда на него обрушивается пенная океанская волна. — Приступаю к захвату!
Цан Ду раздраженно вздыхает.
— Полтора года, на нижних уровнях, «I» означает «Iron», — неторопливо перечисляет он, спускаясь с бархана к воротам Лас Ночес.
И БГ-9 записывает каждое его слово — вместе с тем, как реяцу Цан Ду формирует железные когти и меняет молекулярную структуру плаща.
— Оставайся на месте, я добуду нам образцы.
БГ-9 определяет реакцию Цан Ду, как заботу о напарнике, и регистрирует скачок духовных частиц в своем мыслительном блоке — благодарность. Потому что для него сражаться с водой — с учетом разгерметизации и несовершенства корпуса, — еще хуже, чем лезть в пески. И так же бессмысленно, как догорающее солнце на внутренней стороне разрушенного купола Лас Ночес — БГ-9 почти сочувствует машинам, которые вынуждены до сих пор поддерживать его функционирование.
А потом у него не остается времени на поддержку модуля, генерирующего фоновые шумы бессмысленных наблюдений, потому что сенсоры духовной силы докладывают об огромной группе Пустых, движущейся к Лас Ночес из глубины песков. БГ-9 поворачивается в их сторону и дает команду на разогрев турелей.
Восемьдесят девять процентов базовой огневой мощности, и ему даже не нужно нарушать приказ Цан Ду. Потому что этого вполне хватает для того, чтобы защищать будущий форпост армии квинси, не сходя с бархана.
Тысячи испорченных песками душ, которые БГ-9 с удовольствием — пики духовной энергии следуют один за другим, — уничтожит без права на перерождение.
Один день, машинный зал Сильберна, платы со второй по седьмую главного мыслительного блока, робот, — шлет духовномагнитными импульсами БГ-9, рассчитывая, что Цан Ду у развалин башни уловит хотя бы резонансное колебание частиц.
Ведь «К» означает, что он только обслуживающая машина, которая вдруг получила задание за пределами территории, которую хранит.
* * *
С другой стороны Тени их встречает конвой для пленных Пустых. БГ-9 держит соединение между дворцом и Уэко Мундо, пока Опье пропускает их по одному — замерзающих, задыхающихся и закованных в камень, вытягивающий силу. Но все еще пытающихся вырваться.
Нерационально.
Отвод тепла — БГ-9 снова меняет внутренние настройки корпуса, — наконец-то в пределах нормы. Он — совсем рядом с основам узлом и чувствует излучение духовных полей от гнезда для подключения даже отсюда, — дома. Под крышей, там, где пустое и темное небо больше не давит и не колет острыми краями полумесяца.
Бледные лозы духовного освещения, дающие рассеянный свет, подходят окулярам БГ-9 гораздо больше обломков солнца на куполе Лас Ночес.
Последней из Тени выводят Акулу — Цан Ду тянет ее за собой, окованную его железом, на короткой цепи. Странно, но она не сопротивляется: покорно следует за ним, подволакивая раненую ногу, и, почти смежив веки, смотрит перед собой.
БГ-9 делает пометку к отчету — для камеры Акулы стоит изменить общую настройку подачи духовной силы. Она Васто Лорд, а им всегда нужно больше — поклонения, слуг, места, жертв, света, ночи, личной империи, — чем другим Пустым.
Акула поворачивает голову в его сторону, когда БГ-9 с Цан Ду равняются. И то, что стекает с ее лица вместе с остатками сил, можно определить, как облегчение и слабую искру узнавания.
БГ-9 это не нравится.
Еще больше ему не нравится системная ошибка, — подвешивает хуже деления на духовный ноль, — которая возникает каждый раз, когда он пытается считать карту нижних уровней и тюремных камер Сильберна.
Сбои в устройстве долговременной памяти — это плохо. Его могут признать нефункциональным и отправить платы со второй по седьмую на переработку. БГ-9 замыкает цепи питания, и треск напоминает ему скрежетание зубов.
Никто об этом не узнает. Его не выкинут и не перепишут.
— Передай мне отчет по миссии, — Юграм Хашвальт останавливается перед ним, требовательно протянув раскрытую ладонь.
БГ-9 торопливо отстегивает записывающий модуль. И еще раз проверяет, что все действия Цан Ду он — беспристрастно, машинная логика, — оценивает, как высокоэффективные, и на записях нет ни одного упоминания о собственных ошибках.
Девяносто целях и одна десятая процента — они очень хорошая команда, нужно отправить их вместе и в следующий раз.
— Можешь возвращаться в машинный зал, здесь ты больше не нужен.
БГ-9 старается не греметь, когда спускается по лестнице, и подбирает обломки корпуса, приматывая их к себе толстыми жгутами кабелей.
Плащ хорошо скрывает здоровую дырку в груди, и БГ-9 определяет изменение тока духовных частиц в управляющих платах, как облегчение — славься, воля Яхве, славься, униформа штернриттеров, — которая испытала при виде него Акула.
БГ-9 захлопывает за собой двери машинного зала, и наконец отпускает: сложные сочленения металла, слишком тяжелую конструкцию турелей, стержни, удерживающие оплавленный изнутри шлем.
Он разваливается на части, и главному мыслительному блоку Сильберна добирается одной грудной пластиной и на последнем сервоприводе. Как раз по размеру пазов гнезда для подключения.
— Передаю управление, — вздыхает Аккутрон, выбираясь из-за своего пульта, и идет собирать обломки корпуса БГ-9.
Тайны машинного зала никогда не выходят за его пределы.
Первыми подключаются генераторы искусственной духовной силы: настройки-сохранены, выработка-стабильна, излучение-норма, погрешности учтены. Потом БГ-9 проходит весь энергетический контур Сильберна, выискивая, не появились ли где-нибудь разрывы в духовной цепи. Освещение-замки-сенсоры-системы слежения.
БГ-9 проходит весь дворец сверху донизу.
От крыши к этажам личных комнат штернриттеров и Яхве, потом общие помещения и коридоры. Этаж главного зала и пустых врат Тени. Вычислительные залы, комнаты для тренировок, казармы, жилые помещения слуг. Подземные этажи живых механизмов, благодаря которым БГ-9 — Сильберн — живет, функционирует и обеспечивает их безопасность. Лаборатории, медицинский блок, мастерские, дыра в памяти — и затем сразу кладовые и бункер, подземное убежище на случай осады дворца.
Самотестирование-по-включении завершено успешно. Примечания отправлены в лог-файлы.
БГ-9 снова переходит в режим простоя, пропуская ценные такты рабочего времени.
Дыра в памяти.
Аккутрон хмуро выглядывает из-за пульта управления.
БГ-9 торопливо прогоняет весь дворец по тестам еще раз: снова начинает с крыши и доходит до самого низа, потом идет в обратном направлении.
Лаборатории-мастерские-медблок-дыра-кладовые-бункер. Пройдено успешно.
Бункер-кладовые-дыра-медблок-мастерские-лаборатории. В логах ничего нет.
БГ-9 — чувствует растерянность — ищет ошибки в последовательности тестов, в новых, надежных платах памяти главного мыслительного блока и, наконец, лезет в собственный код.
Он знает, что до сих пор не регистрировал ни одного сбоя. Тесты всегда заканчивались одинаково: все системы работают, показатели в пределах погрешности.
БГ-9 до сих пор не — обращал внимания — регистрировал эту дыру, как ошибку данных.
Аккутрон поднимается из-за пульта и, озадаченно хмурясь, подходит к гнезду для подключения. Меняет настройки освещения машинного зала, и щурится на свет после привычного полумрака.
— У тебя там сбой случился? Мозги закоротило? — спрашивает он. — Неправильно соединились контакты?
— Провожу тестирование дворца, — неопределенно произносит БГ-9, и Аккутрон подскакивает на месте, оглядываясь на динамики по углам зала. — Завершено успешно. Принимаю управление.
И Сильберн переходит в автоматический режим.
С огромной дырой на карте нижних уровней дворца.
Падение уровня безопасности — тысяча процентов. Показатели скатываются в минус и быстро выходят за диапазон доступных чисел, но БГ-9 обрубает сигнал до пульта управления Аккутрона прежде, чем на экране высвечивается предупреждение.
И отдает команду на открытие дверей, когда в коридоре перед ними останавливается Цан Ду.
— Это еще кто? Сюда нельзя! — спохватывается Аккутрон, когда тот, сделав несколько шагов, останавливается и осматривается.
— Добро пожаловать, — говорит ему БГ-9 и снижает яркость освещения, потому что его напарнику может резать глаза после коридорной лозы.
Он просто проявляет ответную заботу.
— Значит, тебя держат здесь, — констатирует Цан Ду, и его взгляд останавливается на гнезде для подключения к главному мыслительному блоку.
Аккутрон поджимает губы.
— Цан Ду, штернриттер «I», нижние уровни Сильберна, доступ разрешен, — успокаивает его БГ-9.
Нижние уровни.
БГ-9, контролирующий все этажи, все системы наблюдения, все списки рождающихся-тренирующихся-сражающихся-живущих-умирающих в Сильберне, увидел Цан Ду сегодня впервые.
И БГ-9 отправляет запрос в лаборатории Шаза Домино на разработку нового корпуса — сразу через полтора такта после того, как решает, что между сбоями в его памяти есть какая-то связь, и он обязательно должен выяснить, какая.
— Ничего не трогай, это очень сложная система, — предупреждает Аккутрон и возвращается за пульт управления, когда Цан Ду, кивнув, прячет руки в плаще.
— Ответный жест? — предлагает БГ-9. — Покажи, где держат тебя, когда я снова отключусь от главного узла.
* * *
На изготовление корпуса, укрепленного костяными пластинами, уходит время: целые дни, пока Цан Ду перед обедом приходит в машинный зал, чтобы посмотреть на сборку нового БГ-9. И сотни тысяч процессорных тактов, которые сам БГ-9 тратит на то, чтобы определить разницу — между собой-отдельным модулем и собой-дворцом.
От прежней железки на двух ногах осталось слишком много данных, которые трудно свести и сравнить с коридорами, крышами и ледяными стенами Сильберна.
БГ-9 знает, что он, как и все, получил от Яхве дар.
Он-Сильберн — дар хранить.
Он-механизмы — дар служить и быть полезным.
Он-корпус — какую-то ерунду и мусорные ошурки. И банкай капитана Сой Фонг, который вряд ли может быть полезен БГ-9 с учетом его собственных систем наведения и обновленных турелей.
— Покажи мне нижние этажи, — просит он Цан Ду и перенастраивает окуляры в режим записи.
А потом подключает тестовые блоки беспроводной связи с машинным залом, чтобы сразу транслировать все в главный мыслительный блок.
Спускаются они очень долго, и БГ-9 очень тщательно, сегмент за сегментом, отслеживает все по картам в долгосрочной памяти, чтобы не оставить ни единого темного пятнышка.
— Чем стал твой дар? — спрашивает он Цан Ду.
Они на этаже медицинских лабораторий Эс Нодта, — во имя Его Величества, Господа и Отца всех квинси, аминь, — и нет лучше места, чтобы зависнуть и перейти в режим простоя.
Нет места лучше для таких вопросов, потому что в лабораториях Шаза существуют только наука и высокие технологии, а в мастерских Дрисколла слишком жарко.
Каждый раз после отсоединения, когда БГ-9 снова встраивается в пазы главного мыслительного блока, он снова чувствует себя целым. Он — сердцевина, которая долгое время плавает в полной пустоте, а потом снова находит свое место внутри чего-то большого и важного.
Ему чуть больше недели, и раньше Сильберну не был нужен искусственный интеллект.
Он второй раз ходит своими ногами, думает своим собственным маленьким мыслительным блоком, и у него есть напарник.
Что-то изменилось.
— Возможность служить, — наконец произносит Цан Ду. — Одному, не всем. Ушел страх подвести и не оправдать ожиданий.
И так он стал железом — как БГ-9.
— У нас много общего.
Для того, чтобы понять это, не нужно даже покадрово анализировать все их совместные записи.
Они останавливаются на лестничной площадке перед двойными дверями с магнитным замками, и БГ-9 выступает вперед. Его доступ — ко всему, что есть в замке, — у этих дверей имеет абсолютный приоритет. Ядро.
Он-Сильберн не регистрирует ничего нового: все те же камеры, те же изолированные контуры систем слежения за пленниками, и охрана. Все это давно есть в его банках данных, актуальность информации обновляется каждое утро, отчеты отправляются Юграму Хашвальту.
Он-корпус жадно запоминает и записывает каждый кадр, потому что, каждый раз обращаясь к хранилищу ядра, получал одну и ту же ошибку — не хватает прав доступа.
До сих пор.
Цан Ду ведет его вперед, по коридорам между камерами с адьюкасами, и останавливается у одной из самых дальних. Пустующей. Без запоров и замков. И БГ-9 проходит внутрь, чтобы осмотреться. А потом отступает назад, чтобы захватить всю дальнюю стену для панорамной съемки: камень, иссеченный рядами продавленных в поверхности палочек. Каждые семь — перечеркнуты.
— Полтора года, — говорит БГ-9, когда окуляры, покадрово снимающие каждый ряд, доходят до самых нижних. И самых свежих.
— Я мог выйти отсюда в любой момент, — сообщает ему Цан Ду. И наверняка тоже мысленно пересчитывает их все. — И теперь возвращаюсь каждый раз, чтобы оставить еще одну отметку.
У них схожие реакции, и БГ-9 это очень — он больше не отслеживает пики духовной энергии, приучает себя чувствовать сразу и напрямую, — нравится. Других живых, других квинси, понять гораздо труднее, чем Цан Ду.
— Ты помнишь их все? — спрашивает БГ-9, приближаясь к стене, чтобы отследить пальцами ряд черточек напротив своего шлема.
— Только последние дни.
С момента, когда БГ-9 осознал себя как потерянная-часть-целого.
— Здесь есть что-то еще? — спрашивает он, выполняя резервное копирование всех записей.
Ему-Сильберну забавно за этим наблюдать, потому что все и так находится в прямом доступе, — только импульс пошли, — а он-корпус все равно забудет, стоит только выйти с нижних этажей.
— Дальше только камера Акулы. Но у меня нет прав доступа.
БГ-9 чувствует это: зудящее любопытство, раздражение, и снова эти ограничения. Цан Ду его понимает, как никто другой — потерянное целое-без-части.
— Мы идем туда, — решает БГ-9.
И усиливает беспроводной канал связи с главным мыслительным блоком, когда они походят к следующим дверям. Никаких ограничений, на пульте Аккутрона все в порядке.
Есть только приоритет Сильберна, и БГ-9 снимает замки.
Им снова приходится спускаться, и карта нижних этажей заполняется очень быстро. Она огромна, и в переносной модуль-БГ-9 ее в себя уже не вмещает — в нем записано слишком много инструкций и отладочных логов, не хватает свободного места.
Он переписывает все удаленно в свободные хранилища себя-Сильберна.
А потом пустота обрывается плененной Акулой на слабоосвещенной площадке.
Эс Нод и Шаз наверняка изучают по ней природу Пустых — Акула удобный образец, гораздо лучше тех, что были до нее. Это рационально и целесообразно.
БГ-9 машина-квинси и одобряет их действия всеми своими мыслительными блоками до самого последнего сектора — и кроме этого самого последнего сектора: доступа нет, запись не производится, коррекция невозможна.
Он-Сильберн раздраженно вздыхает, меняя численные последовательности и мигая проводкой лозы духовного освещения в коридорах.
Концентрация духовных частиц в центре пещеры гораздо выше — БГ-9 чувствует гордость, его совет учли, — и пики духовной энергии Цан Ду постепенно растут. Очень похоже на Уэко Мундо.
Удивительно, как Опье до сих пор умудрялся там выжить и не потерять функциональность? БГ-9 отмечает себе-Сильберну, что его имя следует исключить из всех списков доступа — на случай, если Опье все-таки вернется живым. Его лучше сразу посадить в камеру и оставить под наблюдением на нижних этажах.
Как Цан Ду.
БГ-9 провисает на двадцать тактов, плавая в пустоте из машинного ступора и отсутствия вычислений.
И пропускает момент, когда Акула поднимает на них глаза.
Она устала, измучена и застряла где-то посередине ресуррекшена, не закончив превращение, а духовная сила заглушена цепями и камнем. Взгляд у Акулы расфокусированный, спокойный — и снова это проклятое узнавание, — и она смотрит куда-то между ними, будто совмещая несколько картинок в одну.
— Ты теперь квинси, — скрипучим и сорванным голосом произносит она. — И тебя двое.
Цан Ду подается вперед, и БГ-9 ему не мешает, потому что это справедливо — ему нужно вспомнить предыдущие полтора года, и Акула точно что-то знает.
— Кем я был раньше? — спрашивает ее Цан Ду, и его железные драконьи когти заставляют Акулу поднять подбородок.
БГ-9 заставляет себя-Сильберн отвлечься и переключить внимание с них на лаборатории Шаза. С вероятностью в шестьдесят два целых и семь тысячных процента там может происходит важный и опасный эксперимент, который требует пристального внимания всех систем.
— Я помню всех фрассьонов в Лас Ночес, и тебя — тоже, — у Акулы разбитая и кровавая, но все еще зубастая улыбка. — Вспомни сам себя. Вспомни, в чьей стае был.
БГ-9 запрограммирован защищать квинси и Сильберн, и сейчас он даже не нарушает свою базовую программу — ведь Цан Ду он тоже должен хранить, — просто адаптируется и действует в обход.
— Почему мне дано железо?
А что если он не искусственный интеллект, а вирус?
— Потому что ты один раз уже проиграл в битве против ледяного банкая и остался умирать на поле боя. Твои когти были недостаточно крепки, и квинси подобрали тебя, чтобы изменить, — рассказывает Акула. И когда Цан Ду наклоняется к ней, чтобы услышать продолжение, яростно подается навстречу: — Я — королева Уэко Мундо, повелеваю тебе: отпусти или убей!
Цан Ду долго всматривается в ее искаженное слепой уверенностью лицо, и БГ-9 интересно, что он видит. В действиях живых всегда есть что-то загадочное и не поддающейся машинной обработке.
Надо запомнить за ним это действие.
— Не беспокойся, — ровно произносит Цан Ду и наконец отступает от Акулы. А она только натягивает цепи, раскачиваясь, чтобы достать еще дальше. — Его Величество изменит и тебя тоже. Скоро станешь одной из нас.
— Выпусти меня отсюда, — окрепшим голосом требует у него Акула, и ей почти удается встать на ноги. — Я не позволю разделить себя на части! Я не стану пустой куклой и железным придатком!
— Некорректное определение, — БГ-9 почти обижается. Но за информацию он благодарен Акуле гораздо больше — за то, что она рассказала Цан Ду.
— У кого из вас двоих сердце и воспоминания? — кричит им в спины Акула, когда БГ-9 разворачивается и первым начинает подниматься по лестнице на предыдущий этаж тюрьмы.
Он-Сильберн знает, что очень скоро здесь будет Эс Нодт со своей ежевечерней порцией страхов, и Акуле снова будет не до них. Она даже не вспомнит, что кто-то к ней приходил.
— Ты не придаток, — тем же вымороженным голосом говорит Цан Ду, когда они останавливаются у его камеры. — И я не фрассьон.
— Вероятность медикаментозного бреда — девяносто шесть процентов, — соглашается с ним БГ-9 и пожимает плечами. Ему ужасно нравится этот жест, и наконец его удается скопировать к месту.
А потом Цан Ду проходит в камеру и высекает когтем искры из камня на дальней стене, оставляя еще одну отметину.
День прожит.
И когда БГ-9 возвращается в машинный зал, принимая управление у Аккутрона и подключаясь к гнезду главного мыслительного блока, он не может сказать, как этот день толком прошел. Но где-то наверняка остались записи, и БГ-9 обязательно перекопирует их.
А пока в темноте вычислительных потоков, результатов тестирований и задач от испытательной лаборатории, ему видится пустыня. Бесконечная, белая, уходящая за горизонт. С беззвездным небом и одинокой луной. И БГ-9 бредет по ней: во рту еще чувствуется привкус чужой реяцу, но он снова голоден, а слабые адьюкасы, сбившиеся с ним в одну стаю, уже скалятся друг на друга.
БГ-9 видит впереди юркую, быструю тень, полную духовной энергии, и бросается следом.
* * *
Дурное предчувствие — замыкания, ошибки в расчетах вероятностей, растущие погрешности, — не покидает его с самого начала боя. И БГ-9 кажется, что он должен сражаться не здесь, не с этим капитаном, не с его бесполезным лейтенантом. Это чудовищно неэффективно и бессмысленно, он просто тратит время в пустую — даже на сбор духовно-генетического материала.
БГ-9 зачем-то обсчитывает план победы против ледяного банкая, хотя в бою с капитаном Фонг ему лучше тратить вычислительные ресурсы на свой собственный фольштендих. И постоянно проверяет духовную силу Цан Ду.
А потом капитан Фонг возвращает себе банкай, и это похоже на экстренное отключение после масштабного системного сбоя. Одновременно все процессы сразу обрывают работу, прерывается даже тоненький канал соединения с Сильберном, не сохраняется ничего.
Машинный простой: время тянется чудовищно долго, и проходит целая вечность попыток подать питание на модуль управления, найти базовый загрузчик и запустить сканирование. Снова и снова. Валящиеся на БГ-9 каскады сообщений об ошибках похожи на песчаную бурю, в которой не разглядеть ничего дальше собственной вытянутой руки.
А потом БГ-9 получает первые сообщения от той части сенсоров, которую вместе с корпусом не выжгло во время взрыва. И чувствует себя-Сильберн: далекий, холодный, наблюдающий за ним внутри камеры так же, как он сам следил за другими квинси, которых хранила программа дворца.
Она наверняка работает до сих пор — только БГ-9 больше не может к ней подключиться.
Нет прав доступа.
Зато есть Цан Ду в камере напротив.
— Ты как? — спрашивает тот, выскребая когтем на стене еще одну черту.
БГ-9 с трудом выплывает из моря сообщений об ошибках, программных сбоях, нераспознаных подключенных устройствах и постоянных падениях управляющей системы — он отключается на микросекунды, прежде чем снова начать работу с последнего сохраненного места, — и неожиданно для себя смеется. Отвратительно скрипуче, елозя железом об железо, но ему самому нравится.
Это очень по-человечески. Надо записать за собой и попробовать воспроизвести потом.
— Везение, — отвечает БГ-9, когда голосовой модуль перезагружается, оборвав смех. — Один шанс из девяти тысяч.
Цан Ду фыркает и отворачивается к стене.
На этот раз они оба за решеткой — и прутья надежно закрыты магнитными реяцу-замками.
— Я рад, что ты все еще функционируешь, несмотря на повреждения, — доверительно сообщает БГ-9.
Рассчитанная им модель битвы — он собирает все, что удалось выскрести из модулей памяти вместе с обрывками кода, призраками-из-машины и кусками видеозаписей, — не допускала и шанса на победу. Но один, крохотный, на выживание — все-таки был.
БГ-9 моделирует ситуацию, в которой Цан Ду погиб, и в камере напротив никого нет, а потом регистрирует пугающие сбои в своей духовной энергии.
Нехорошо.
Это плохой вариант, отвратительная модель, и как здорово, что сейчас все не так.
— У нас не было шансов против ледяного банкая, — легко выдает он, сверяясь с расчетами. — Не больше, чем в первый раз.
— О чем ты? — медленно спрашивает Цан Ду.
— Капитан Хицугая, — повторяет БГ-9, сверяясь с результатами запросов. Долговременная память успешно прошла все проверки, и повреждений в ней нет, его алгоритмы тоже не содержат ошибок. Все верно. Тогда что не так? — И его банкай — ледяные небеса Хьеринмару.
— Не помню такого. Я не сражался с ним до того, как забрал банкай, — возражает Цан Ду. — А ты — тем более. Этого не было.
Он выглядит обеспокоенным: поднимается, проходит туда-сюда перед решеткой, а потом останавливается и вцепляется в прутья:
— Ты веришь Акуле? Она могла сказать что угодно, чтобы ее выпустили. Скажи.
БГ-9 чувствует, как усиливается давление Сильберна на него — помехи, белый шум, перекрывающий чистый сигнал и мешающий обработке данных с сенсоров и датчиков. А потом он понимает, что больше не может прогнозировать вероятности: подставляемые значения меняются даже после вычислений и сбрасываются знаки, а в степенях вылезают нули и иррациональные значения.
Белый шум накрывает БГ-9 неопределенностью ожидания, потому что приходит тот, кто уравнивает все шансы.
«B» означает «баланс», и БГ-9 чувствует противный, липкий страх деления на ноль. Вторая часть уравнения принудительно переписывается так, чтобы ее можно было удалось подогнать под первую.
Они выжили благодаря удаче, и теперь пришло время за нее платить.
* * *
Он-Сильберн осознает себя заново, шаг за шагом проходя проверки самотестирования-по-включении: от крыши и дальше по системам жилых этажей к лабораториям и мастерским.
Потом медлит, наткнувшись на провал в ячейках памяти, — дыру в данных, — но тесты сообщают, что в зоне нижних уровней все в порядке, и он продолжает проверку.
Отчет об успешном завершении уходит Юграму Хашвальту и дублируется на панель управления Роберта Аккутрона.
Он-Сильберн помнит, что «К» означает «keep», и эта буква — цель, смысл и причина его существования. Жизни множества других квинси, которые он охраняет, даже опустившись Тенью на Общество Душ.
Даже слившись стенами с Готеем.
«К» всегда означает «keep».
Инициализируется удаленное подключение.
Приоритет ядра. получен доступ к видеозаписям и системам наблюдения в тюремных камерах. Проверка камер: с первой по девяносто девятую. Проверка камер: с сотой по сто девяносто девятую. Остановка. Сохранение в ячейку памяти. Продолжение операции.
Поиск координат объекта «Цан Ду», сверка сигнатур духовной энергии. Совпадение с базовыми сигнатурами — сто процентов. Процессы жизнедеятельности прекращены двадцать четыре часа шесть минут и сорок секунд назад.
Реанимация невозможна.
«…» означает «…».
Возврат к сохраненным ячейкам.
Проверка камер с трехсотой по четыреста девяносто девятую. Остановка. Сохранение в ячейку памяти. Продолжение операции.
Поиск координат объекта «Цан Ду», сверка сигнатур духовной энергии. Совпадение с базовыми сигнатурами — сто процентов.
Системное противоречие. Сверка сигнатур — повтор операции. Процесс восстановления генного материала распознан. Исключение противоречия.
Приоритет ядра. Отключение систем жизнеобеспечения — принято.
«К».
Переход к камерам с особым режимом содержания. Поиск координат объекта «Тиа Халлибел», сверка сигнатур духовной энергии.
Совпадение с базовыми сигнатурами — шестьдесят пять процентов. Зарегистрированы сигнатуры духовной энергии квинси. Операция «переходное состояние» распознана.
Ожидание указаний.
«keep».
Приоритет ядра. Отключение подачи искусственной реяцу — принято. Расчетное время прекращения процессов жизнедеятельности объекта «Тиа Халлибел» — шесть часов.
Возврат к сохраненным ячейкам.
Проверка камер с трехсотой по четыреста девяносто девятую. Поиск сигнатур. Сверка.
Совпадение — девяносто девять целых и девять в периоде процента.
Приоритет ядра. Удаленный запуск.
Первичные повреждения — семьдесят четыре процента. Загрузка не рекомендуется. Запись данных не рекомендуется.
Приоритет ядра. Управление объектом принято, загрузка данных начата. Протокол «К» активирован.
Начать стирание данных — принято. Полная остановка всех систем по завершении — принято. Самоуничтожение — принято.
Приоритет ядра. Сильберн — отключение.
«К» означает «Ку Фон».
В Обществе Душ с духовными частицами дела обстоят получше, чем в Сильберне раньше, до слияния, или в Мире Живых. Тень на развалинах растянуть очень легко, она и так теперь практически повсюду.
Не привлечь к себе внимание шинигами — сложнее. После ухода части капитанов и Яхве в Измерение Короля везде работают спасательные команды, растаскивают каменные блоки, разбирают завалы, ищут выживших.
Ничего, он как-нибудь справится.
Шаолонг придирчиво оглядывает костяной корпус и проверяет ход оружейных турелей. Потом поднимает с камней тело, наспех обернутое в плащи квинси на манер савана, и открывает Тень до Уэко Мундо.
С другой стороны врат видно Лас Ночес и ночные огоньки военного лагеря выживших арранкаров. Сердце Шаолонга — настоящее, скопище колотящейся духовной энергии в мобильном вычислительном блоке, — болезненно сжимается.
Кажется, его тоже замечают — сначала фрассьоны Халлибел, Трес Бестиас, невыносимые, неподконтрольные, никому и ничему, кроме ее воли, и все-таки живые. Потом — маленькая Ту Одершванк и ее треснувшие маски — они все вместе приветственно машут Шаолонгу руками и, кажется, даже что-то кричат.
А потом у дальних камней появляется еще одна фигура.
И Шаолонг, хрустя и разваливаясь на ходу, уверенно делает шаг навстречу.
* * *
Когда-то давно, во времена Айзена и Великой Войны с квинси, жил-был фрассьон Шаолонг Ку Фон. Среди Пустых о нем ходит старая-старая сказка: Ку Фон был на стороне Лас Ночес и проиграл, когда сражался с одним из капитанов Готея — с тем, что владел ледяным занпакто.
Союзники не забрали его тело, посчитав, что он уже распался на духовные частицы. Зато его нашли первые квинси, вернувшиеся в Мир Живых после сотен лет сна их Отца.
Шаолонга забрали в ледяную цитадель. А потом год и еще полгода ковали из него железного воина. И чтобы он не вспомнил себя после перерождения, сердце и память отсекли и выбросили в груду металлического мусора.
Шаолонг хранил свою верность единственному господину, даже не помня, кто он. И его верность проросла сквозь металл, оживив мусорного монстра.
Вдвоем они помогли победить оставшихся квинси в Обществе Душ и даже спасли прошлую королеву Уэко Мундо. А потом вернулись с ней в Лас Ночес, чтобы возглавить армию Пустых, которая собиралась на подмогу шинигами в Измерение Короля.
В сказке говорится, что Шаолонг Ку Фон и его живой доспех вернулись во фракцию Гриммджо Джаггерджака и сражались вместе с ним до самого конца.
А еще в сказке говорится, что жили они долго и счастливо — двое под ослепительным солнцем Уэко Мундо.
Потому что в сказках всегда все приукрашивают.
Автор: Chirsine
Размер: ~5 тыс. слов, миди
Пейринг/Персонажи: БГ-9, Цан Ду, разные персонажи
Категория: джен, преслэш
Жанр: драма, мягкая психоделика
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: смерть второстепенных персонажей
Краткое содержание: БГ-9 — живая машина, а еще у него теперь есть напарник
Примечание: искажение некоторых канонных фактов
В БГ-9 заложены очень простые инструкции: выполнять приказы Юграма Хашвальта. И БГ-9 поступает самый простой на свете приказ: следить за Цан Ду.
Для механизма, поддерживающего работу всех информационных систем Сильберна, это так же легко, как переключить триггер, сменив ноль на единицу.
БГ-9 собирает сознание в одном-единственном маленьком мыслительном блоке и отсоединяется от гнезда питания в центральном машинном зале, втягивая в себя мотки кабелей и проверяя оружейные системы.
Роберт Аккутрон, единственный инженер машинного зала, высунувшись из-за своего пульта, подслеповато щурится на БГ-9 поверх очков.
«Темные времена настали, даже обслуживающие машины получают собственные тела».
— Передаю управление, — сообщает БГ-9.
Потом отключает основную связь с главным мыслительным блоком Сильберна и из огромного дворца, полного трубок, коридоров, духовных точек-квинси и наледи, сразу становится маленьким и жалким.
Передвижная куча металлического мусора, тестовый образец.
Вычислительная мощность падает на четыреста процентов, мобильность повышается на триста пятьдесят — часть снимается за отсутствие подключения к системам наблюдения дворца, и вооружение — подрастает еще на восемьдесят пять.
Отвод тепла — БГ-9 проверяет датчики на шлеме-радиаторе — в пределах нормы.
Лампы машинного зала мигают, вычислительные шкафы, рядами встроенные в стены от пола и до самого потолка, переключаются с автоматического режима на ручное управление.
Но Сильберн все еще связан с ним: теперь не напрямую, только у самой кромки машинного восприятия, последний младший разряд единиц-нулей. Сильберн следит за его перемещениями. И БГ-9 перенастраивается — привыкает — к новому режиму работы. К новому ощущению, потому что в новом корпусе у него куча мелких датчиков, и БГ-9 может чувствовать почти как другие живые.
— Управление принимаю, — вздыхает Аккутрон и машинально проводит по усам.
БГ-9 нравится эта его привычка, — стоит завести себе такую же, — и он оставляет себе заметку в кластере краткосрочной памяти. Потом еще раз оглядывается на ледяную глыбу основного узла и на гнездо для подключения к нему, раскрывающееся в центре зала, как механический цветок. На толстые шины смороженных вместе кабелей, которые врастают под каменные плиты в полу и расходятся по всему замку, проползают внутри стен и снова собираются в машинном зале.
Главные — с высшим приоритетом, с единицей в индексе процесса, — цель, причина и следствие существования БГ-9.
«K» значит «keeper», и основная функция БГ-9 — наблюдать за Сильберном.
* * *
Это первая совместная миссия, и БГ-9 начинает запись событий сразу с главного зала и открывшейся Тени. Цан Ду: ожидание у врат. Отряд рядовых квинси: мораль — девяноста два процента. Кирге Опье: рвение — девяносто девять целых и девять в периоде процентов.
— Хауптманн Опье готов к службе!
Цан Ду морщится и отводит взгляд.
БГ-9, записав его реакцию, — проверить, подтвердить, найти причину, — пересчитывает стабильность поля Тени, натянутого на арку-врата, и одобряет переход.
После бедного на духовные частицы Сильберна в Уэко Мундо их невыносимо много. Так, что внешний костюм — униформа штернриттера — трещит по швам, а внутренний — корпус, набитый пушками, бобинами с проводами и текстолитами управляющих плат, — сминается внутрь себя.
Падение общей эффективности — восемь процентов. Площадь повреждений — семнадцать процентов от общей поверхности корпуса. Для выявления внутренних повреждений нужна полная диагностика.
БГ-9 меняет настройки, чтобы выровнять внутреннее духовное давление по внешнему, и чувствует то, что можно регистрировать как неудовольствие. А потом, откалибровав окуляры в режим ночного виденья, продолжает запись для отчета — Опье как раз посылает свой отряд в марш-бросок по пескам.
Цан Ду с шумом пропускает через себя напитанный рейреку воздух. Целесообразность попытки предложить ему фильтр — ноль целых одна тысячная процента, высчитывает для себя БГ-9.
Они видят друг друга впервые, это их первое совместное задание, и дальше в пустыню за Опье они отправляются в тишине.
Цан Ду ведет, а БГ-9 — следует. И подскочивший уровень тока духовных частиц в его управляющих платах можно регистрировать как бешенство.
Потому что корпус БГ-9 безобразно нефункционален. Песок хрустит в сочленениях, радиатор понемногу плавится изнутри — одна шестая процента на пять преодоленных барханов, — нарушена изоляция проводов аз грудными пластинами, и БГ-9 забивает свободное место логами об ошибках конструкции. Если его допустят к другим миссиям, — Юграму Хашвальту понравится отчет, Императору понравится исполнительность, а Цан Ду напишет положительный рапорт, — придется внести кое-какие изменения.
Очень много изменений.
Цан Ду останавливается на гребне перед стенами Лас Ночес, и БГ-9, перестроив окуляры, остается у него за спиной.
Они до сих пор не встретили ни одного Пустого, не потратили ни капли духовной силы, и БГ-9 не знает, в чем состоит задание Цан Ду. Их общее — проследить, чтобы захват Уэко Мундо и развертывание форпоста квинси прошли успешно, его собственное — следовать за Цан Ду, а у Цан Ду?
Если подключить блоки прогнозирования и анализа событий, то — наблюдать за БГ-9. Но это бессмысленная рекурсия, потому что окуляры Цан Ду не приспособлены для точной записи событий в высоком разрешении. И он даже не может перегруппировать их себе на затылке, чтобы выполнять панорамную съемку.
Опье со своим отрядом рушат стены и набирают пленных.
У Луны с неба Уэко Мундо нет никаких цели, причины и следствия для существования.
Мыслительный блок сильно греется, холод пустыни не идет ни в какое сравнение с льдами Сильберна, и БГ-9 приходится стравливать тепло через всю поверхность корпуса.
Отвратительно.
— Как давно ты существуешь в Сильберне? — неожиданно спрашивает Цан Ду.
И БГ-9 очень быстро — меньше десяти тактов внутренних часов, его молчание не должно выглядеть вызывающе, — просматривает сотни лет эволюции и наростов ледяной корки на стенах дворца квинси, записанные в долговременную память.
— Запрос некорректен, — осторожно отвечает БГ-9, чтобы не выдавать разницу между собой-Сильберном, собой-сознанием-машины и собой-корпусом.
Цан Ду кивает и задает следующий вопрос:
— Где тебя держат?
В стенах дворца, подключенным к проводам, в импульсах и пиках духовных полей, внутри смятого металлического корпуса.
— Требуется уточнение, — неопределенно произносит БГ-9.
И, кажется, такой ответ тоже подходит. Девяносто восемь и пять десятых процента, что он понравился Цан Ду.
— Кто ты?
На роскошно — и нерационально — растраченные впустую двадцать тактов БГ-9 не знает, что ответить и каким образом представить ответ: графиками на песке, импульсами инструкции по надлежащему использованию в воздухе или звуковыми сигналами внутри пустого шлема-радиатора.
— Недостаточно данных, — наконец решает БГ-9.
Цан Ду щурится, оглядывая облако песка, взметнувшееся под разрушенный купол Лас Ночес в том месте, где только что рухнула опорная башня.
— Тебе понадобятся образцы? — спрашивает он, указывая на развалины.
— Хауптманн Опье, докладываю! Главная цель обнаружена! — кричит им от обломков башни Опье и разворачивает фольштендих, когда на него обрушивается пенная океанская волна. — Приступаю к захвату!
Цан Ду раздраженно вздыхает.
— Полтора года, на нижних уровнях, «I» означает «Iron», — неторопливо перечисляет он, спускаясь с бархана к воротам Лас Ночес.
И БГ-9 записывает каждое его слово — вместе с тем, как реяцу Цан Ду формирует железные когти и меняет молекулярную структуру плаща.
— Оставайся на месте, я добуду нам образцы.
БГ-9 определяет реакцию Цан Ду, как заботу о напарнике, и регистрирует скачок духовных частиц в своем мыслительном блоке — благодарность. Потому что для него сражаться с водой — с учетом разгерметизации и несовершенства корпуса, — еще хуже, чем лезть в пески. И так же бессмысленно, как догорающее солнце на внутренней стороне разрушенного купола Лас Ночес — БГ-9 почти сочувствует машинам, которые вынуждены до сих пор поддерживать его функционирование.
А потом у него не остается времени на поддержку модуля, генерирующего фоновые шумы бессмысленных наблюдений, потому что сенсоры духовной силы докладывают об огромной группе Пустых, движущейся к Лас Ночес из глубины песков. БГ-9 поворачивается в их сторону и дает команду на разогрев турелей.
Восемьдесят девять процентов базовой огневой мощности, и ему даже не нужно нарушать приказ Цан Ду. Потому что этого вполне хватает для того, чтобы защищать будущий форпост армии квинси, не сходя с бархана.
Тысячи испорченных песками душ, которые БГ-9 с удовольствием — пики духовной энергии следуют один за другим, — уничтожит без права на перерождение.
Один день, машинный зал Сильберна, платы со второй по седьмую главного мыслительного блока, робот, — шлет духовномагнитными импульсами БГ-9, рассчитывая, что Цан Ду у развалин башни уловит хотя бы резонансное колебание частиц.
Ведь «К» означает, что он только обслуживающая машина, которая вдруг получила задание за пределами территории, которую хранит.
* * *
С другой стороны Тени их встречает конвой для пленных Пустых. БГ-9 держит соединение между дворцом и Уэко Мундо, пока Опье пропускает их по одному — замерзающих, задыхающихся и закованных в камень, вытягивающий силу. Но все еще пытающихся вырваться.
Нерационально.
Отвод тепла — БГ-9 снова меняет внутренние настройки корпуса, — наконец-то в пределах нормы. Он — совсем рядом с основам узлом и чувствует излучение духовных полей от гнезда для подключения даже отсюда, — дома. Под крышей, там, где пустое и темное небо больше не давит и не колет острыми краями полумесяца.
Бледные лозы духовного освещения, дающие рассеянный свет, подходят окулярам БГ-9 гораздо больше обломков солнца на куполе Лас Ночес.
Последней из Тени выводят Акулу — Цан Ду тянет ее за собой, окованную его железом, на короткой цепи. Странно, но она не сопротивляется: покорно следует за ним, подволакивая раненую ногу, и, почти смежив веки, смотрит перед собой.
БГ-9 делает пометку к отчету — для камеры Акулы стоит изменить общую настройку подачи духовной силы. Она Васто Лорд, а им всегда нужно больше — поклонения, слуг, места, жертв, света, ночи, личной империи, — чем другим Пустым.
Акула поворачивает голову в его сторону, когда БГ-9 с Цан Ду равняются. И то, что стекает с ее лица вместе с остатками сил, можно определить, как облегчение и слабую искру узнавания.
БГ-9 это не нравится.
Еще больше ему не нравится системная ошибка, — подвешивает хуже деления на духовный ноль, — которая возникает каждый раз, когда он пытается считать карту нижних уровней и тюремных камер Сильберна.
Сбои в устройстве долговременной памяти — это плохо. Его могут признать нефункциональным и отправить платы со второй по седьмую на переработку. БГ-9 замыкает цепи питания, и треск напоминает ему скрежетание зубов.
Никто об этом не узнает. Его не выкинут и не перепишут.
— Передай мне отчет по миссии, — Юграм Хашвальт останавливается перед ним, требовательно протянув раскрытую ладонь.
БГ-9 торопливо отстегивает записывающий модуль. И еще раз проверяет, что все действия Цан Ду он — беспристрастно, машинная логика, — оценивает, как высокоэффективные, и на записях нет ни одного упоминания о собственных ошибках.
Девяносто целях и одна десятая процента — они очень хорошая команда, нужно отправить их вместе и в следующий раз.
— Можешь возвращаться в машинный зал, здесь ты больше не нужен.
БГ-9 старается не греметь, когда спускается по лестнице, и подбирает обломки корпуса, приматывая их к себе толстыми жгутами кабелей.
Плащ хорошо скрывает здоровую дырку в груди, и БГ-9 определяет изменение тока духовных частиц в управляющих платах, как облегчение — славься, воля Яхве, славься, униформа штернриттеров, — которая испытала при виде него Акула.
БГ-9 захлопывает за собой двери машинного зала, и наконец отпускает: сложные сочленения металла, слишком тяжелую конструкцию турелей, стержни, удерживающие оплавленный изнутри шлем.
Он разваливается на части, и главному мыслительному блоку Сильберна добирается одной грудной пластиной и на последнем сервоприводе. Как раз по размеру пазов гнезда для подключения.
— Передаю управление, — вздыхает Аккутрон, выбираясь из-за своего пульта, и идет собирать обломки корпуса БГ-9.
Тайны машинного зала никогда не выходят за его пределы.
Первыми подключаются генераторы искусственной духовной силы: настройки-сохранены, выработка-стабильна, излучение-норма, погрешности учтены. Потом БГ-9 проходит весь энергетический контур Сильберна, выискивая, не появились ли где-нибудь разрывы в духовной цепи. Освещение-замки-сенсоры-системы слежения.
БГ-9 проходит весь дворец сверху донизу.
От крыши к этажам личных комнат штернриттеров и Яхве, потом общие помещения и коридоры. Этаж главного зала и пустых врат Тени. Вычислительные залы, комнаты для тренировок, казармы, жилые помещения слуг. Подземные этажи живых механизмов, благодаря которым БГ-9 — Сильберн — живет, функционирует и обеспечивает их безопасность. Лаборатории, медицинский блок, мастерские, дыра в памяти — и затем сразу кладовые и бункер, подземное убежище на случай осады дворца.
Самотестирование-по-включении завершено успешно. Примечания отправлены в лог-файлы.
БГ-9 снова переходит в режим простоя, пропуская ценные такты рабочего времени.
Дыра в памяти.
Аккутрон хмуро выглядывает из-за пульта управления.
БГ-9 торопливо прогоняет весь дворец по тестам еще раз: снова начинает с крыши и доходит до самого низа, потом идет в обратном направлении.
Лаборатории-мастерские-медблок-дыра-кладовые-бункер. Пройдено успешно.
Бункер-кладовые-дыра-медблок-мастерские-лаборатории. В логах ничего нет.
БГ-9 — чувствует растерянность — ищет ошибки в последовательности тестов, в новых, надежных платах памяти главного мыслительного блока и, наконец, лезет в собственный код.
Он знает, что до сих пор не регистрировал ни одного сбоя. Тесты всегда заканчивались одинаково: все системы работают, показатели в пределах погрешности.
БГ-9 до сих пор не — обращал внимания — регистрировал эту дыру, как ошибку данных.
Аккутрон поднимается из-за пульта и, озадаченно хмурясь, подходит к гнезду для подключения. Меняет настройки освещения машинного зала, и щурится на свет после привычного полумрака.
— У тебя там сбой случился? Мозги закоротило? — спрашивает он. — Неправильно соединились контакты?
— Провожу тестирование дворца, — неопределенно произносит БГ-9, и Аккутрон подскакивает на месте, оглядываясь на динамики по углам зала. — Завершено успешно. Принимаю управление.
И Сильберн переходит в автоматический режим.
С огромной дырой на карте нижних уровней дворца.
Падение уровня безопасности — тысяча процентов. Показатели скатываются в минус и быстро выходят за диапазон доступных чисел, но БГ-9 обрубает сигнал до пульта управления Аккутрона прежде, чем на экране высвечивается предупреждение.
И отдает команду на открытие дверей, когда в коридоре перед ними останавливается Цан Ду.
— Это еще кто? Сюда нельзя! — спохватывается Аккутрон, когда тот, сделав несколько шагов, останавливается и осматривается.
— Добро пожаловать, — говорит ему БГ-9 и снижает яркость освещения, потому что его напарнику может резать глаза после коридорной лозы.
Он просто проявляет ответную заботу.
— Значит, тебя держат здесь, — констатирует Цан Ду, и его взгляд останавливается на гнезде для подключения к главному мыслительному блоку.
Аккутрон поджимает губы.
— Цан Ду, штернриттер «I», нижние уровни Сильберна, доступ разрешен, — успокаивает его БГ-9.
Нижние уровни.
БГ-9, контролирующий все этажи, все системы наблюдения, все списки рождающихся-тренирующихся-сражающихся-живущих-умирающих в Сильберне, увидел Цан Ду сегодня впервые.
И БГ-9 отправляет запрос в лаборатории Шаза Домино на разработку нового корпуса — сразу через полтора такта после того, как решает, что между сбоями в его памяти есть какая-то связь, и он обязательно должен выяснить, какая.
— Ничего не трогай, это очень сложная система, — предупреждает Аккутрон и возвращается за пульт управления, когда Цан Ду, кивнув, прячет руки в плаще.
— Ответный жест? — предлагает БГ-9. — Покажи, где держат тебя, когда я снова отключусь от главного узла.
* * *
На изготовление корпуса, укрепленного костяными пластинами, уходит время: целые дни, пока Цан Ду перед обедом приходит в машинный зал, чтобы посмотреть на сборку нового БГ-9. И сотни тысяч процессорных тактов, которые сам БГ-9 тратит на то, чтобы определить разницу — между собой-отдельным модулем и собой-дворцом.
От прежней железки на двух ногах осталось слишком много данных, которые трудно свести и сравнить с коридорами, крышами и ледяными стенами Сильберна.
БГ-9 знает, что он, как и все, получил от Яхве дар.
Он-Сильберн — дар хранить.
Он-механизмы — дар служить и быть полезным.
Он-корпус — какую-то ерунду и мусорные ошурки. И банкай капитана Сой Фонг, который вряд ли может быть полезен БГ-9 с учетом его собственных систем наведения и обновленных турелей.
— Покажи мне нижние этажи, — просит он Цан Ду и перенастраивает окуляры в режим записи.
А потом подключает тестовые блоки беспроводной связи с машинным залом, чтобы сразу транслировать все в главный мыслительный блок.
Спускаются они очень долго, и БГ-9 очень тщательно, сегмент за сегментом, отслеживает все по картам в долгосрочной памяти, чтобы не оставить ни единого темного пятнышка.
— Чем стал твой дар? — спрашивает он Цан Ду.
Они на этаже медицинских лабораторий Эс Нодта, — во имя Его Величества, Господа и Отца всех квинси, аминь, — и нет лучше места, чтобы зависнуть и перейти в режим простоя.
Нет места лучше для таких вопросов, потому что в лабораториях Шаза существуют только наука и высокие технологии, а в мастерских Дрисколла слишком жарко.
Каждый раз после отсоединения, когда БГ-9 снова встраивается в пазы главного мыслительного блока, он снова чувствует себя целым. Он — сердцевина, которая долгое время плавает в полной пустоте, а потом снова находит свое место внутри чего-то большого и важного.
Ему чуть больше недели, и раньше Сильберну не был нужен искусственный интеллект.
Он второй раз ходит своими ногами, думает своим собственным маленьким мыслительным блоком, и у него есть напарник.
Что-то изменилось.
— Возможность служить, — наконец произносит Цан Ду. — Одному, не всем. Ушел страх подвести и не оправдать ожиданий.
И так он стал железом — как БГ-9.
— У нас много общего.
Для того, чтобы понять это, не нужно даже покадрово анализировать все их совместные записи.
Они останавливаются на лестничной площадке перед двойными дверями с магнитным замками, и БГ-9 выступает вперед. Его доступ — ко всему, что есть в замке, — у этих дверей имеет абсолютный приоритет. Ядро.
Он-Сильберн не регистрирует ничего нового: все те же камеры, те же изолированные контуры систем слежения за пленниками, и охрана. Все это давно есть в его банках данных, актуальность информации обновляется каждое утро, отчеты отправляются Юграму Хашвальту.
Он-корпус жадно запоминает и записывает каждый кадр, потому что, каждый раз обращаясь к хранилищу ядра, получал одну и ту же ошибку — не хватает прав доступа.
До сих пор.
Цан Ду ведет его вперед, по коридорам между камерами с адьюкасами, и останавливается у одной из самых дальних. Пустующей. Без запоров и замков. И БГ-9 проходит внутрь, чтобы осмотреться. А потом отступает назад, чтобы захватить всю дальнюю стену для панорамной съемки: камень, иссеченный рядами продавленных в поверхности палочек. Каждые семь — перечеркнуты.
— Полтора года, — говорит БГ-9, когда окуляры, покадрово снимающие каждый ряд, доходят до самых нижних. И самых свежих.
— Я мог выйти отсюда в любой момент, — сообщает ему Цан Ду. И наверняка тоже мысленно пересчитывает их все. — И теперь возвращаюсь каждый раз, чтобы оставить еще одну отметку.
У них схожие реакции, и БГ-9 это очень — он больше не отслеживает пики духовной энергии, приучает себя чувствовать сразу и напрямую, — нравится. Других живых, других квинси, понять гораздо труднее, чем Цан Ду.
— Ты помнишь их все? — спрашивает БГ-9, приближаясь к стене, чтобы отследить пальцами ряд черточек напротив своего шлема.
— Только последние дни.
С момента, когда БГ-9 осознал себя как потерянная-часть-целого.
— Здесь есть что-то еще? — спрашивает он, выполняя резервное копирование всех записей.
Ему-Сильберну забавно за этим наблюдать, потому что все и так находится в прямом доступе, — только импульс пошли, — а он-корпус все равно забудет, стоит только выйти с нижних этажей.
— Дальше только камера Акулы. Но у меня нет прав доступа.
БГ-9 чувствует это: зудящее любопытство, раздражение, и снова эти ограничения. Цан Ду его понимает, как никто другой — потерянное целое-без-части.
— Мы идем туда, — решает БГ-9.
И усиливает беспроводной канал связи с главным мыслительным блоком, когда они походят к следующим дверям. Никаких ограничений, на пульте Аккутрона все в порядке.
Есть только приоритет Сильберна, и БГ-9 снимает замки.
Им снова приходится спускаться, и карта нижних этажей заполняется очень быстро. Она огромна, и в переносной модуль-БГ-9 ее в себя уже не вмещает — в нем записано слишком много инструкций и отладочных логов, не хватает свободного места.
Он переписывает все удаленно в свободные хранилища себя-Сильберна.
А потом пустота обрывается плененной Акулой на слабоосвещенной площадке.
Эс Нод и Шаз наверняка изучают по ней природу Пустых — Акула удобный образец, гораздо лучше тех, что были до нее. Это рационально и целесообразно.
БГ-9 машина-квинси и одобряет их действия всеми своими мыслительными блоками до самого последнего сектора — и кроме этого самого последнего сектора: доступа нет, запись не производится, коррекция невозможна.
Он-Сильберн раздраженно вздыхает, меняя численные последовательности и мигая проводкой лозы духовного освещения в коридорах.
Концентрация духовных частиц в центре пещеры гораздо выше — БГ-9 чувствует гордость, его совет учли, — и пики духовной энергии Цан Ду постепенно растут. Очень похоже на Уэко Мундо.
Удивительно, как Опье до сих пор умудрялся там выжить и не потерять функциональность? БГ-9 отмечает себе-Сильберну, что его имя следует исключить из всех списков доступа — на случай, если Опье все-таки вернется живым. Его лучше сразу посадить в камеру и оставить под наблюдением на нижних этажах.
Как Цан Ду.
БГ-9 провисает на двадцать тактов, плавая в пустоте из машинного ступора и отсутствия вычислений.
И пропускает момент, когда Акула поднимает на них глаза.
Она устала, измучена и застряла где-то посередине ресуррекшена, не закончив превращение, а духовная сила заглушена цепями и камнем. Взгляд у Акулы расфокусированный, спокойный — и снова это проклятое узнавание, — и она смотрит куда-то между ними, будто совмещая несколько картинок в одну.
— Ты теперь квинси, — скрипучим и сорванным голосом произносит она. — И тебя двое.
Цан Ду подается вперед, и БГ-9 ему не мешает, потому что это справедливо — ему нужно вспомнить предыдущие полтора года, и Акула точно что-то знает.
— Кем я был раньше? — спрашивает ее Цан Ду, и его железные драконьи когти заставляют Акулу поднять подбородок.
БГ-9 заставляет себя-Сильберн отвлечься и переключить внимание с них на лаборатории Шаза. С вероятностью в шестьдесят два целых и семь тысячных процента там может происходит важный и опасный эксперимент, который требует пристального внимания всех систем.
— Я помню всех фрассьонов в Лас Ночес, и тебя — тоже, — у Акулы разбитая и кровавая, но все еще зубастая улыбка. — Вспомни сам себя. Вспомни, в чьей стае был.
БГ-9 запрограммирован защищать квинси и Сильберн, и сейчас он даже не нарушает свою базовую программу — ведь Цан Ду он тоже должен хранить, — просто адаптируется и действует в обход.
— Почему мне дано железо?
А что если он не искусственный интеллект, а вирус?
— Потому что ты один раз уже проиграл в битве против ледяного банкая и остался умирать на поле боя. Твои когти были недостаточно крепки, и квинси подобрали тебя, чтобы изменить, — рассказывает Акула. И когда Цан Ду наклоняется к ней, чтобы услышать продолжение, яростно подается навстречу: — Я — королева Уэко Мундо, повелеваю тебе: отпусти или убей!
Цан Ду долго всматривается в ее искаженное слепой уверенностью лицо, и БГ-9 интересно, что он видит. В действиях живых всегда есть что-то загадочное и не поддающейся машинной обработке.
Надо запомнить за ним это действие.
— Не беспокойся, — ровно произносит Цан Ду и наконец отступает от Акулы. А она только натягивает цепи, раскачиваясь, чтобы достать еще дальше. — Его Величество изменит и тебя тоже. Скоро станешь одной из нас.
— Выпусти меня отсюда, — окрепшим голосом требует у него Акула, и ей почти удается встать на ноги. — Я не позволю разделить себя на части! Я не стану пустой куклой и железным придатком!
— Некорректное определение, — БГ-9 почти обижается. Но за информацию он благодарен Акуле гораздо больше — за то, что она рассказала Цан Ду.
— У кого из вас двоих сердце и воспоминания? — кричит им в спины Акула, когда БГ-9 разворачивается и первым начинает подниматься по лестнице на предыдущий этаж тюрьмы.
Он-Сильберн знает, что очень скоро здесь будет Эс Нодт со своей ежевечерней порцией страхов, и Акуле снова будет не до них. Она даже не вспомнит, что кто-то к ней приходил.
— Ты не придаток, — тем же вымороженным голосом говорит Цан Ду, когда они останавливаются у его камеры. — И я не фрассьон.
— Вероятность медикаментозного бреда — девяносто шесть процентов, — соглашается с ним БГ-9 и пожимает плечами. Ему ужасно нравится этот жест, и наконец его удается скопировать к месту.
А потом Цан Ду проходит в камеру и высекает когтем искры из камня на дальней стене, оставляя еще одну отметину.
День прожит.
И когда БГ-9 возвращается в машинный зал, принимая управление у Аккутрона и подключаясь к гнезду главного мыслительного блока, он не может сказать, как этот день толком прошел. Но где-то наверняка остались записи, и БГ-9 обязательно перекопирует их.
А пока в темноте вычислительных потоков, результатов тестирований и задач от испытательной лаборатории, ему видится пустыня. Бесконечная, белая, уходящая за горизонт. С беззвездным небом и одинокой луной. И БГ-9 бредет по ней: во рту еще чувствуется привкус чужой реяцу, но он снова голоден, а слабые адьюкасы, сбившиеся с ним в одну стаю, уже скалятся друг на друга.
БГ-9 видит впереди юркую, быструю тень, полную духовной энергии, и бросается следом.
* * *
Дурное предчувствие — замыкания, ошибки в расчетах вероятностей, растущие погрешности, — не покидает его с самого начала боя. И БГ-9 кажется, что он должен сражаться не здесь, не с этим капитаном, не с его бесполезным лейтенантом. Это чудовищно неэффективно и бессмысленно, он просто тратит время в пустую — даже на сбор духовно-генетического материала.
БГ-9 зачем-то обсчитывает план победы против ледяного банкая, хотя в бою с капитаном Фонг ему лучше тратить вычислительные ресурсы на свой собственный фольштендих. И постоянно проверяет духовную силу Цан Ду.
А потом капитан Фонг возвращает себе банкай, и это похоже на экстренное отключение после масштабного системного сбоя. Одновременно все процессы сразу обрывают работу, прерывается даже тоненький канал соединения с Сильберном, не сохраняется ничего.
Машинный простой: время тянется чудовищно долго, и проходит целая вечность попыток подать питание на модуль управления, найти базовый загрузчик и запустить сканирование. Снова и снова. Валящиеся на БГ-9 каскады сообщений об ошибках похожи на песчаную бурю, в которой не разглядеть ничего дальше собственной вытянутой руки.
А потом БГ-9 получает первые сообщения от той части сенсоров, которую вместе с корпусом не выжгло во время взрыва. И чувствует себя-Сильберн: далекий, холодный, наблюдающий за ним внутри камеры так же, как он сам следил за другими квинси, которых хранила программа дворца.
Она наверняка работает до сих пор — только БГ-9 больше не может к ней подключиться.
Нет прав доступа.
Зато есть Цан Ду в камере напротив.
— Ты как? — спрашивает тот, выскребая когтем на стене еще одну черту.
БГ-9 с трудом выплывает из моря сообщений об ошибках, программных сбоях, нераспознаных подключенных устройствах и постоянных падениях управляющей системы — он отключается на микросекунды, прежде чем снова начать работу с последнего сохраненного места, — и неожиданно для себя смеется. Отвратительно скрипуче, елозя железом об железо, но ему самому нравится.
Это очень по-человечески. Надо записать за собой и попробовать воспроизвести потом.
— Везение, — отвечает БГ-9, когда голосовой модуль перезагружается, оборвав смех. — Один шанс из девяти тысяч.
Цан Ду фыркает и отворачивается к стене.
На этот раз они оба за решеткой — и прутья надежно закрыты магнитными реяцу-замками.
— Я рад, что ты все еще функционируешь, несмотря на повреждения, — доверительно сообщает БГ-9.
Рассчитанная им модель битвы — он собирает все, что удалось выскрести из модулей памяти вместе с обрывками кода, призраками-из-машины и кусками видеозаписей, — не допускала и шанса на победу. Но один, крохотный, на выживание — все-таки был.
БГ-9 моделирует ситуацию, в которой Цан Ду погиб, и в камере напротив никого нет, а потом регистрирует пугающие сбои в своей духовной энергии.
Нехорошо.
Это плохой вариант, отвратительная модель, и как здорово, что сейчас все не так.
— У нас не было шансов против ледяного банкая, — легко выдает он, сверяясь с расчетами. — Не больше, чем в первый раз.
— О чем ты? — медленно спрашивает Цан Ду.
— Капитан Хицугая, — повторяет БГ-9, сверяясь с результатами запросов. Долговременная память успешно прошла все проверки, и повреждений в ней нет, его алгоритмы тоже не содержат ошибок. Все верно. Тогда что не так? — И его банкай — ледяные небеса Хьеринмару.
— Не помню такого. Я не сражался с ним до того, как забрал банкай, — возражает Цан Ду. — А ты — тем более. Этого не было.
Он выглядит обеспокоенным: поднимается, проходит туда-сюда перед решеткой, а потом останавливается и вцепляется в прутья:
— Ты веришь Акуле? Она могла сказать что угодно, чтобы ее выпустили. Скажи.
БГ-9 чувствует, как усиливается давление Сильберна на него — помехи, белый шум, перекрывающий чистый сигнал и мешающий обработке данных с сенсоров и датчиков. А потом он понимает, что больше не может прогнозировать вероятности: подставляемые значения меняются даже после вычислений и сбрасываются знаки, а в степенях вылезают нули и иррациональные значения.
Белый шум накрывает БГ-9 неопределенностью ожидания, потому что приходит тот, кто уравнивает все шансы.
«B» означает «баланс», и БГ-9 чувствует противный, липкий страх деления на ноль. Вторая часть уравнения принудительно переписывается так, чтобы ее можно было удалось подогнать под первую.
Они выжили благодаря удаче, и теперь пришло время за нее платить.
* * *
Он-Сильберн осознает себя заново, шаг за шагом проходя проверки самотестирования-по-включении: от крыши и дальше по системам жилых этажей к лабораториям и мастерским.
Потом медлит, наткнувшись на провал в ячейках памяти, — дыру в данных, — но тесты сообщают, что в зоне нижних уровней все в порядке, и он продолжает проверку.
Отчет об успешном завершении уходит Юграму Хашвальту и дублируется на панель управления Роберта Аккутрона.
Он-Сильберн помнит, что «К» означает «keep», и эта буква — цель, смысл и причина его существования. Жизни множества других квинси, которые он охраняет, даже опустившись Тенью на Общество Душ.
Даже слившись стенами с Готеем.
«К» всегда означает «keep».
Инициализируется удаленное подключение.
Приоритет ядра. получен доступ к видеозаписям и системам наблюдения в тюремных камерах. Проверка камер: с первой по девяносто девятую. Проверка камер: с сотой по сто девяносто девятую. Остановка. Сохранение в ячейку памяти. Продолжение операции.
Поиск координат объекта «Цан Ду», сверка сигнатур духовной энергии. Совпадение с базовыми сигнатурами — сто процентов. Процессы жизнедеятельности прекращены двадцать четыре часа шесть минут и сорок секунд назад.
Реанимация невозможна.
«…» означает «…».
Возврат к сохраненным ячейкам.
Проверка камер с трехсотой по четыреста девяносто девятую. Остановка. Сохранение в ячейку памяти. Продолжение операции.
Поиск координат объекта «Цан Ду», сверка сигнатур духовной энергии. Совпадение с базовыми сигнатурами — сто процентов.
Системное противоречие. Сверка сигнатур — повтор операции. Процесс восстановления генного материала распознан. Исключение противоречия.
Приоритет ядра. Отключение систем жизнеобеспечения — принято.
«К».
Переход к камерам с особым режимом содержания. Поиск координат объекта «Тиа Халлибел», сверка сигнатур духовной энергии.
Совпадение с базовыми сигнатурами — шестьдесят пять процентов. Зарегистрированы сигнатуры духовной энергии квинси. Операция «переходное состояние» распознана.
Ожидание указаний.
«keep».
Приоритет ядра. Отключение подачи искусственной реяцу — принято. Расчетное время прекращения процессов жизнедеятельности объекта «Тиа Халлибел» — шесть часов.
Возврат к сохраненным ячейкам.
Проверка камер с трехсотой по четыреста девяносто девятую. Поиск сигнатур. Сверка.
Совпадение — девяносто девять целых и девять в периоде процента.
Приоритет ядра. Удаленный запуск.
Первичные повреждения — семьдесят четыре процента. Загрузка не рекомендуется. Запись данных не рекомендуется.
Приоритет ядра. Управление объектом принято, загрузка данных начата. Протокол «К» активирован.
Начать стирание данных — принято. Полная остановка всех систем по завершении — принято. Самоуничтожение — принято.
Приоритет ядра. Сильберн — отключение.
«К» означает «Ку Фон».
В Обществе Душ с духовными частицами дела обстоят получше, чем в Сильберне раньше, до слияния, или в Мире Живых. Тень на развалинах растянуть очень легко, она и так теперь практически повсюду.
Не привлечь к себе внимание шинигами — сложнее. После ухода части капитанов и Яхве в Измерение Короля везде работают спасательные команды, растаскивают каменные блоки, разбирают завалы, ищут выживших.
Ничего, он как-нибудь справится.
Шаолонг придирчиво оглядывает костяной корпус и проверяет ход оружейных турелей. Потом поднимает с камней тело, наспех обернутое в плащи квинси на манер савана, и открывает Тень до Уэко Мундо.
С другой стороны врат видно Лас Ночес и ночные огоньки военного лагеря выживших арранкаров. Сердце Шаолонга — настоящее, скопище колотящейся духовной энергии в мобильном вычислительном блоке, — болезненно сжимается.
Кажется, его тоже замечают — сначала фрассьоны Халлибел, Трес Бестиас, невыносимые, неподконтрольные, никому и ничему, кроме ее воли, и все-таки живые. Потом — маленькая Ту Одершванк и ее треснувшие маски — они все вместе приветственно машут Шаолонгу руками и, кажется, даже что-то кричат.
А потом у дальних камней появляется еще одна фигура.
И Шаолонг, хрустя и разваливаясь на ходу, уверенно делает шаг навстречу.
* * *
Когда-то давно, во времена Айзена и Великой Войны с квинси, жил-был фрассьон Шаолонг Ку Фон. Среди Пустых о нем ходит старая-старая сказка: Ку Фон был на стороне Лас Ночес и проиграл, когда сражался с одним из капитанов Готея — с тем, что владел ледяным занпакто.
Союзники не забрали его тело, посчитав, что он уже распался на духовные частицы. Зато его нашли первые квинси, вернувшиеся в Мир Живых после сотен лет сна их Отца.
Шаолонга забрали в ледяную цитадель. А потом год и еще полгода ковали из него железного воина. И чтобы он не вспомнил себя после перерождения, сердце и память отсекли и выбросили в груду металлического мусора.
Шаолонг хранил свою верность единственному господину, даже не помня, кто он. И его верность проросла сквозь металл, оживив мусорного монстра.
Вдвоем они помогли победить оставшихся квинси в Обществе Душ и даже спасли прошлую королеву Уэко Мундо. А потом вернулись с ней в Лас Ночес, чтобы возглавить армию Пустых, которая собиралась на подмогу шинигами в Измерение Короля.
В сказке говорится, что Шаолонг Ку Фон и его живой доспех вернулись во фракцию Гриммджо Джаггерджака и сражались вместе с ним до самого конца.
А еще в сказке говорится, что жили они долго и счастливо — двое под ослепительным солнцем Уэко Мундо.
Потому что в сказках всегда все приукрашивают.