[Доктор Айзен]

Название: Позови меня
Автор:  Доктор Айзен
Пейринг/Персонажи: Эс Нодт/Юграм Хашвальт
Размер: 1 702 слова
Жанр: хоррор, драма
Рейтинг: R
Дисклеймер: Блич принадлежит Кубо
Саммари: Посмертие Эса не слишком похоже на рай.


С тех пор, как он просыпается в белой комнате и понимает, что не умер, Эс Нодт проживает целую жизнь. Он плавает в мутных потоках боли и ужаса, и единственное, что сохраняет его на плаву — это Голос. У его бога есть имя, оно похоже на разрез скальпелем — меткое, тонкое, идеальное — Юграм Хашвальт, грандмастер Хашвальт. Но для Эса он прежде всего — Голос. Мягкий, холодный, ласкающий, утешающий и успокаивающий. Разделяющий боль на двоих. Награда. Эс начинает любить его с первого же дня, когда просыпается в белой комнате и чувствует, что не может пошевелиться.

Его руки, ноги и голова крепко зафиксированы в креплениях. Он может смотреть только вверх и может слушать, о чем говорят те, к кому он попал.

— Страх… Угу… Интересная способность.

— Его величество уже одарил его, теперь наша очередь.

Способность? Страх? О чем они говорят? Эс вспоминает, что ему снилось последнее время в больнице — человек в черном предлагал ему новую жизнь. И Эс согласился, уж очень боялся смерти и боли. И верил во что-то или в кого-то. И вот, его молитва услышана, только то место, где он оказался, не похоже на рай.


Он пытается закричать, но рот не открывается. Эс пытается раздвинуть губы, но ничего не выходит. Лицо парализует от боли. Губы не размыкаются, потому что пришиты друг к другу - вот что приходит ему в голосу в следующую секунду. Сердце рвется из груди, накатывает паника, обливая холодом, лишая воли. Эс бьется, вырывается, но все без толку. Только сводит мышцы щиколоток.

— Давай анестезию. Займемся фольштендигом… — не обращая на его потуги никакого внимания, говорит некто в белом и прикладывает к его лицу маску. Маска черная и пахнет резиной. Перед тем как отключиться, Эс видит, как один из людей включает циркулярную пилу. Это последняя мысль, которую он помнит, потом наступает темнота.


Сколько он на самом деле под наркозом — Эс не знает. Когда он снова просыпается, голова раскалывается, во рту сухо, на языке привкус крови, наверное, он пытался открыть рот и поранился. Эс вращает глазами, пытаясь увидеть хоть что-то. Он слышит голоса, но он совершенно один, отрезанный от них, беспомощный как рыба на песке. Распятый на столе. Он ничего не может сделать, и ничем не может им помешать, пока они будут убивать его. В голове мелькает, что, может, они собираются продать его по частям, или проводить эксперименты. Его собственная крошечная жизнь кажется такой невообразимо большой и значительной. Это же он. Он не должен умереть. Эс ничего не может поделать с паникой. Ужас – вот что на самом деле больно. Эс снова начинает биться, дергаться, выворачивая руки из суставов, пока его не окатывает болью. Грудная клетка, а следом пах и бедра — вспыхивают и пылают, их словно разрывает изнутри. Как будто его нафаршировали иглами. Эс хочет закричать, но губы сшиты, от боли кружится голова, его тошнит и внутри рождается новый страх — он сейчас захлебнется собственной рвотой.

Вот тут-то и появляется Голос.

Возникает сначала в форме бесплотного утешения, увещевания:

— Не сопротивляйся, Эс. Будет хуже. Но если сумеешь выдержать, все будет хорошо.

Потом обретает запах, Эс чует его, и боль немного отступает. Тот, чей Голос он слышит, пахнет как женщина. Мягко и прохладно. Подходит неслышно, дышит совсем рядом, потом прикасается. Легкое, почти нежное поглаживание, и боль утекает из тела. Он забирает боль себе?
Только тогда Эс решается открыть глаза. Над ним облако сияющих волос, идеальное лицо, синие холодные глаза. Ангел. Точно, Хашвальт и есть ангел.

— Если ты выдержишь, то получишь фольштендиг и станешь штернриттером Ф. А это неплохой выбор. Потому что ты будешь жить вечно… Точнее, до первого поражения. Мы собираемся воевать через некоторое время… К сожалению, Ванденрейх пришел к выводу, что человеческое тело не способно преодолеть барьер и перейти на новый уровень самостоятельно. Нам приходится производить модификации… В некотором роде, не только физические, но и психологические, испытания болью, например. Так достигается фольштендиг.

Хашвальт говорит с ним, а сам снимает перчатки — Эс хорошо видит его, дурман уходит, может, дело в запахе? Или в голосе.

— Ты не можешь говорить, но это временно, — Хашвальт склоняется над ним, смазывает рот чем-то горьким. — Не сдерживай свой страх, он именно то, что тебе надо.

Когда божество исчезает, боль возвращается. Но теперь Эс не сопротивляется, погружаясь в нее, и боль пульсирует и перетекает волнами внутри, пока Эс снова не засыпает.


В следующий раз он приходит в себя, разбуженный звоном инструментов, а еще тем, что не может закрыть глаза. Веки закреплены на распорках, Эс не может моргать — зато может смотреть. И вверху под потолком своей комнаты-операционной он видит окна. А за стеклом видит Хашвальта. Тогда Эс узнает его имя, потому что один из тех, кто внизу обращается в нему — герр Хашвальт, приступать?

Эс замечает, как колышется золото за стеклами — его волосы. И голос Хашвальта сообщает — начинайте.

В этот раз его колют в глаза — это наркоз, местный. Эс знает и знает, что будет не больно, но когда к глазному яблоку подводят толстую иглу, дыхание перехватывает, лицо и все тело холодеют, в груди собирается вопль, а тошнота в горле.


Он слышит Хашвальта и видит его снова, только когда приходит в себя спустя … сколько времени он был в отключке? — неизвестно. Он лежит и думает о том, что уже не замечает боли. Страх тоже боль, и он становится привычным. Пока все остается как прежде, пока не происходит ничего нового. Минуты без страха — большая и приятная роскошь. В такие минуты Эс вспоминает свою жизнь, перебирает, как четки, грехи, которых не успел совершить. Он не напивался, не курил, не был близок ни с женщиной, ни с мужчиной. У него вообще ничего не было, кроме болезни и боли. А еще веры. И его кидает от ненависти до страха — а что, если он отступится и ангел больше не будет ему помогать?

Хашвальт появляется со звука отпирающегося замка, звука шагов, с голоса и запаха. От прикосновения ко лбу тело наливается теплом. Эсу даже кажется, что в паху тянет от возбуждения.

— У тебя все получается отлично.

Эс закрывает глаза. Они не болят, он как будто становится горячим изнутри, как будто тяжелеет и размягчается от прикосновений Хашвальта.

— Наверное, интересно, почему я прихожу именно к тебе?

Эс стонет через сомкнутые губы, когда рука касается груди — шрама? Зашитой раны?

— Ты спросишь меня об этом потом.

Хашвальт уходит, оставляя его дрожать от волнения и желания.


С Эсом проводят еще множество операций, назначение которых ему не понятно. И каждый раз Хашвальт приходит утешать его и делить с ним боль. Как он это делает – Эс понятия не имеет, но ему начинает казаться, что если однажды Хашвальт не придет, он точно умрет, теперь уже на самом деле. Страх никогда больше не увидеть Хашвальта захватывает его полностью, стискивает внутренности, отдает горечью во рту. Этот страх сильнее страха смерти.


Потом наступает затишье, и долгое время Эс лежит в операционной один. К нему никто не заходит, с ним ничего не делают. Он дремлет, потом снова просыпается от того, что ему снятся люди в белом с циркулярной пилой. Но никого нет. О нем словно забыли. И он не знает, хорошо это или плохо. Он представляет, что в соседних операционных находятся другие квинси. Он старается представить их, представить, что делают с ними, лишь бы не думать, что Хашвальт больше не придет.


Проходит бесконечная череда часов, Эса начинает мучить голод. Голод и жажда. Жажда гораздо страшнее. Во рту сухо, в голове гудит. Может быть, он умрет вот так — думает Эс, глядя в белый потолок.

Умрет один, беспомощный, неспособный даже кричать.

Мысли все распухают, как язык во рту.


Надо придумать, как выбраться. Эс заставляет себя соображать. Пытается представить, как устроены крепления. Но мысли вязнут, путаются одна с другой. Эс пробует высвободить голову, вытащить руки, но ничего не получается. Он кричит, но у него выходит только мычание.


Голова закреплена в металлических держателях, Эс начинает двигать ей туда-сюда, пытаясь ослабить зажимы. Но только зря тратит силы. Зажимы держат крепко. «Ты скоро умрешь», - говорит он себе без слов. Прекращает борьбу и полностью отдается панике. Бьется, мычит, не замечая боли в суставах.

— У тебя не получится.

Голос ангела обрушивается на него с небес, как благословенная влага, и разом успокаивает. Эс затихает, дернувшись последний раз - от радости. Пытается увидеть Хашвальта, но скоро понимает – того в комнате нет. Он разговаривает с Эсом через встроенный в стену микрофон.

— Если ты позовешь меня, я принесу тебе воды, — говорит Хашвальт. Эс верит ему и лихорадочно соображает, как он может позвать. Голова плохо соображает, он пытается мычать.

— Нет, это ни на что не похоже. Давай, позови меня. Я спущусь, принесу тебе воды и расскажу, почему занимаюсь тобой.


Эса накрывает паника, как он может позвать, если у него не открывается рот. Спустя несколько секунд его озаряет — надо просто разорвать губы и позвать. Он открывает челюсть, от боли слезы наворачиваются на глаза. С первого раза ничего не выходит, и отчаяние накрывает с новой силой. Он задыхается, сухое горло душит его. Хочется плакать, но слез нет, глаза теперь совершенно сухие. Тогда Эс заставляет себя попробовать снова. Он ничего еще не успел, ничего не пережил, он должен попытаться. Он двигает челюстями туда-сюда, чувствует, как трещит кожа, но боли уже почти не чувствует. Он открывает рот сильнее, потом еще сильнее, слышит, как нитки вырываются вместе с губами. Еще немного. Он напрягает челюсти и наконец кричит, захлебываясь кровью. Сначала крик хриплый, но потом он набирает силу.


— ААААА!

Эс кричит и кричит, кричит, и с его телом начинает происходить нечто новое. Его как будто выворачивает наизнанку, но это не больно, скорее приятно, потому что он растет, слетают наручники, захваты, он взмывает к потолку комнаты.

— Это и есть фольштендиг, — доносится до него голос, и ликование внутри тут же гаснет. Он обрушивается на пол с высоты, возвращается в свое разрезанное тело. Рот полон крови, и Эса наконец выворачивает красным.

— Я люблю твой страх, — говорит Хашвальт, присаживаясь рядом. — Он делает меня живым. Знаешь, я даже завидую тебе немного. Потому что я не могу чувствовать ничего, совсем. Наверное, это случилось, когда я впервые достиг фольштендига.

Эс хватает его за руку и прижимает ладонь к глазам. Она прохладная, сухая, а глаза горят. Эс сплевывает кровь на пол и шепчет:

— Я могу помочь…

— Можешь, — отвечает Хашвальт, проводя другой ладонью по его спине. Они сидят на полу, и он поит Эса водой, пока не появляются люди в белом. "Теперь вы свободны, штернриттер Ф. - говорят они. - Займите свое место в славной армии его величества." Эс оглядывается на Хашвальта. Тот кивает и улыбается. У Эса начинается новая жизнь, долгая, дольше прежней, и его ангел пойдет с ним. Эс тоже улыбается ему в ответ, забывая про привкус крови во рту.

@темы: текст, Эс Нодт, Юграм Хашвальт