[Wandenreich]

Название: Волшебная сила искусства
Автор:  Айзен_Соуске
Бета:  Becky Thatcher
Пейринг/Персонажи: Базз-Би/Юграм Хашвальт, Яхве, Аскин Накк Ле Ваар
Размер: 2 900 слов
Жанр: юмор/романс
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: все принадлежит Кубо Тайто
Саммари: каждый день стены Ледяного Дворца сотрясались от вопля «Наш грандмастер пидорас!»
Предупреждения: присутствует нецензурная лексика

Базз-Би с ноги открыл дверь в спальню и голосом древнегреческой пророчицы, сулящей падение Трои, возвестил:

— Пиздец.

Аскин сел на кровати и потряс головой, прогоняя остатки сна.

— Доброе утро, — поздоровался он, хотя утро, начинающееся с Базз-Би, по умолчанию было злым. — Нежданный гость — двойная радость для хозяина. Что произошло? Готей в полном составе стоит у ворот? Бамбьетта зовет на свидание? Господи, только не говори, что Его Величество запретил прически не по уставу, как же воевать будем?

— Хашвальт произошел, — мрачно ответил Базз-Би, без церемоний плюхаясь рядом. Вид у него был какой-то потерянный, даже ирокез жалобно обвис. — Пару минут назад в коридоре. Прикинь?

— Прикинул, — сочувственно кивнул Аскин и не сдержался. — Когда ты уже привыкнешь?

С тех пор, как Базз-Би получил букву, Хашвальт с ним происходил постоянно. Их противостоянию не было конца и края, ибо речь шла о том, кто кого переломит. Хашвальт явно рассчитывал, что Базз-Би поумнеет и осознает ответственность, Базз-Би, в свою очередь, надеялся, что Хашвальт когда-нибудь психанет, но пока больше психовал сам. Каждый день стены Ледяного Дворца сотрясались от вопля «Наш грандмастер пидорас!». Прислуга тушила пожары и выносила остатки обгоревшей мебели. Штернриттеры делали ставки, кто из противников первым созреет для убийства. И только Аскин иронично именовал происходящее «Японской трагедией во множестве действий» и наслаждался.

— Он приказал найти того, кто пишет на стенах! — Базз-Би возмущенно подпрыгивал на матрасе. Пружины скрипели, но держали оборону. — Сказал: «Все равно у тебя полно свободного времени». А когда я спросил, что будет, если не найду, ответил: «Будет фольштендиг». Нихрена он охренел, на людей кидается.

Аскин полюбовался красным от злости лицом друга. В подпольном тотализаторе он единственный всегда ставил на Базза и, похоже, как никогда был близок к тому, чтобы сорвать кассу.

— Знаешь, — вкрадчиво произнес он, — я ведь подозревал, что один из вас, в конце концов, сойдет с ума, но не думал, что это будешь ты. Того, кто пишет на стенах, говоришь? Ремонт будем делать или граффити все распишем?

Базз-Би впился в него ошалелым взглядом.

— Ремонт, — выдохнул он, — всего дворца сразу! А потом меня ремонтировать. А граффити... Слушай, граффити — это идея! Вот смотри, — он вскочил и ткнул пальцем в голую стену — Аскин всегда любил минимализм. — Значит, в этом углу валяются капитаны, в этом — лейтенанты, а в центре стою я, весь в белом, и сатанински хохочу.

Нарисованная воображением картина пугала больше полномасштабного вторжения шинигами — Аскин даже глаза прикрыл.

— Так что там Хашвальт? — напомнил он.

— Ты чем меня слушал? — возмущенно выдохнул Базз-Би. — Хашвальт приказал найти того, кто пишет у него на стенах! Мне!

Истеричные нотки в его голосе окончательно вышибли из Аскина остатки сна. День обещал быть интересным и, возможно, кровавым.

— Так-так-так. И что пишет этот... — он выдержал паузу, — совершенно неизвестный нам обоим персонаж?

Стрела сарказма улетела в «молоко» — Базз-Би всегда был выше тонкой иронии.

— Откуда я знаю? — пожал плечами он. — Пришел бы ко мне — я бы подсказал парочку вариантов.

Аскин поцокал языком и попробовал напрямик:

— Базз, а, может, имело смысл сразу признаться?

— В чем? — раздраженно уточнил тот, комкая покрывало. — Что я не сыщик? Так признался — не прокатило.

Аскин потер переносицу. Базз-Би — простой как дверная ручка — не понимал намеков и полутонов, а значит, придется объяснять по пунктам.

Он вздернул ладонь, растопырил пальцы и предпринял вторую попытку.

— Базз, а теперь следи за рукой. У тебя характерный почерк — это первое. Из всех штернриттеров один ты пишешь с ошибками — это второе. Ну и, наконец, кроме тебя некому: нет у нас в Ванденрейхе второго помешанного на Хашвальте идиота. Чуешь, куда я клоню?

Базз-Би вскинул голову — в расширившихся зрачках мелькнуло пламя.

— Чую, что ты охренел по всей длине! Я тут ни при чем, вот тебе крест! — он помахал перед лицом товарища крестом квинси. — Как я к Хашвальту пролезу, когда у него там эта, с глазами! Такая же отмороженная, по-любому они родственники.

— Разумеется, — меланхолично кивнул Аскин, изящно игнорируя попытки сменить тему. — И «Готей для квинси» на Вратах Солнца не ты писал. И стринги Бамбьетты в новый комплект униформы Хашвальту не ты подкинул.

На этот раз у Базз-Би хватило совести слегка смутиться — правда, ненадолго.

— Врата — это было давно — я, может, с тех пор вырос как личность. А стринги, — он расплылся в ностальгической улыбке, — стринги пусть носит, я его так вижу!

Аскин вздохнул, энергично растирая виски. Он чувствовал, что тонет в потоке чужого сознания. И что подтолкнуть Базз-Би в сторону правильного решения не получится — а так хотелось.

— Ну тогда расслабься и получай удовольствие от фольштендига, — предложил он. — Ты мечтал посмотреть на злого Хашвальта, радуйся — мечты сбываются.

Базз-Би отвел взгляд.

— Если бы я знал, что это так стремно,— признался он и поежился. — Ты его не видел, это в натуре два метра Апокалипсиса. Что делать-то?

— Признаться, — с удовольствием повторил Аскин, — может, не убьет.

Базз-Би поморщился и сложил из пальцев известную комбинацию.

— Была охота отдуваться за какого-то дебила с инициативой! Или тебе еще раз повторить, что это не я?

— На стенке напиши! — ласково посоветовал Аскин. — Краска-то осталась?

— Мудак, — Базз-Би дернул его за челку. — Друг в заднице, а он ржет. Нет бы посочувствовать, спросить, чем помочь...

— К слову, о помощи,— Аскин поморщился, выдирая свои волосы из чужих пальцев. — Я обещаю сходить на твои похороны, но чего ты хочешь конкретно сейчас? Мне сказать Хашвальту, что это я порчу его стены? Облезешь, Базз. Не отрицаю, ты мне друг, но в девять утра мне дороже крепкий здоровый сон.

— Зачем такие жертвы, когда можно проще? — удивился Базз-Би. — Ты ведь у нас теперь новобранцами занимаешься? — он подался вперед, в глазах появился хищный блеск. — Кого не жалко?

***

— Ты там уснул?

Голос Его Величества вытряхнул Хашвальта в реальность. Он понял, что стоит посреди тронного зала, сжимая в руках отчет о колонизации Уэко Мундо, и отрешенно смотрит в пространство. Причем, судя по хмурому взгляду Его Величества, уже черт знает сколько.

— Прошу прощения, — Хашвальт торопливо поклонился. — Я позволил посторонним мыслям отвлечь себя.

Мысли были тяжелые, непонятные и крутились вокруг одного громогласного наглеца с ирокезом. Хашвальт в последнее время думал о Базз-Би больше, чем тот заслуживал — не о его проступках и выходках, а просто о нем. Один раз даже видел его во сне — сон был дурацким, без смысла и особо не запомнился. Все это ужасно раздражало. Заставляло выпадать из реальности и — уж себе-то можно признаться — отдавало одержимостью. Хашвальт вновь и вновь прокручивал в уме их встречи, пытаясь понять себя — не получалось. Подсознание молчало или выдавало варианты, вызывающие нервный смех и желание покрутить пальцем у виска, встав перед зеркалом.

— Заболел? — участливо поинтересовался Его Величество, подпирая кулаком подбородок. — Влюбился? Не выспался? Может, тебе в отпуск?

А ведь Базз-Би, строго говоря, был не самой большой головной болью — Бамбьетта, например, взяла за привычку разрубать пополам случайных любовников. И, тем не менее, Хашвальт забыл о ней на следующий день после того, как сделал выговор.

— Благодарю за заботу, — он с силой тряхнул волосами — было очень неловко, — но нет.

Три года назад он точно так же не мог выкинуть из головы определённого человека. Повод был другой, а симптомы те же: общая растерянность и мысли о странном. Хашвальт тогда думал, что влюблен в императора, а потом оно как-то незаметно отгорело. То, что он принимал за любовь, оказалось восхищением сильной и волевой личностью их лидера.

А вот Базз-Би мог восхищать разве что фантастическими способностями доводить окружающих. Вернувшись с собрания и прочитав надпись над кроватью, спокойный и флегматичный Хашвальт сначала оцепенел, а потом рассвирепел. Он сразу понял, кто за этим стоит, но вместо привычного раздражения пришла обида и какое-то детское желание отомстить. Хашвальт никому и никогда не прощал пренебрежительного отношения к себе, и Базз-Би не станет первым.

Поручение он дал чисто из принципа — пусть теперь выкручивается, как хочет, заодно меньше времени останется на неуместные шутки. Хотя в тот момент больше всего хотелось выйти в фольштендиг и популярно объяснить, что есть границы, пересекать которые нельзя.

Хашвальт слегка поморщился, отгоняя неприятные воспоминания, и открыл доклад на самой скучной части — сводной таблице пустых. Сухая аналитика отвлекала, забивая сознание цифрами и фактами.

— Если позволите, я продолжу.

— Хватит уже, — Его Величество небрежно взмахнул широкой ладонью, — общая картина ясна, не люблю тратить время на пустопорожние разговоры. Занесешь копию в аналитический отдел, дальше их работа.

— Как скажете, — Хашвальт захлопнул папку. — У вас будут другие поручения?

— Будут, — подтвердил Его Величество. И добавил сухо, лаконично и по существу, как всегда: — Из моей библиотеки вчера пропала книга. Займись.

— Не волнуйтесь, — скрипнул зубами Хашвальт. — Эту проблему я решу очень быстро.

Ему даже не надо было уточнять, какая книга пропала. Злосчастная надпись снова всплыла перед глазами, в груди заворочался холодный противный клубок. Хашвальт замер, ожидая короткого кивка, означавшего конец аудиенции, но Его Величество не спешил отпускать. Вместо этого он плавно откинулся на спинку трона, посмотрел насмешливо и задумчиво и вдруг сказал.

— Знаешь, мой советник сегодня выглядит так, как будто ему самому нужен совет.

— Если вы так считаете, значит, это правда, — выдавил Хашвальт и мысленно прибавил в список претензий к Базз-Би еще один пункт.

— Ты идиот, — Его Величество усмехнулся в усы. — А знаешь, почему ты идиот? Потому что слишком много думаешь и слишком мало делаешь.

Некоторое время Хашвальт молча переваривал услышанное, а потом осторожно ответил невпопад:

— Слушаюсь, Ваше Величество. А совет?

— Это и был совет,— Хашвальт наконец получил свой кивок. — Свободен.

***

Покидая покои императора, Хашвальт нос к носу столкнулся с Базз-Би. Тот волок за собой худого рыжего курсанта с подбитым глазом.

Хашвальт зажмурился, переживая спонтанный приступ мигрени. Он был настроен решить проблему — здесь и сейчас. Император сказал, что он много думает и мало делает. И сейчас Хашвальту очень хотелось верить, что это было такое завуалированное добро на кровопролитие.

— Нашел,— сообщил Базз-Би, роняя свою ношу ему под ноги. — Вот. Он уже во всем признался, правда, пацан?

Курсант поднял голову, приглушенно выдохнул и задрожал всем телом.

— Правда, — подтвердил он, осторожно трогая синяк. — Это я во всем виноват. Я очень извиняюсь. Простите меня, п... по... пожалуйста.

— Ясно,— Хашвальт скользнул равнодушным взглядом по трясущимся плечам случайной жертвы и вернул свое внимание Базз-Би. Тот прямо-таки излучал гордость — как человек, всего за две недели собравший конструктор, предназначенный для пятилетки. — Быстро же ты управился.

— Фирма веников не вяжет, — ответил Базз-Би со странной интонацией — как будто хотел сказать что-то совсем другое, — фирма делает гробы. Принимай своего вандала, я пошел.

— Задержись, — ледяным голосом приказал Хашвальт и присел перед рыжим. — Простить, говоришь? Я тебя прощу, только скажи, что именно ты написал.

— Я... — новобранец затравленно посмотрел на Хашвальта — на бледной коже четко обозначились веснушки — обернулся на Базз-Би и громким шепотом спросил: — А что я написал?

— Твою мать, — помертвевшим голосом сказал Базз-Би, зловеще зыркнул на новобранца и потыкал его сапогом в бок. — Так, свали, стремительно.

Тот не заставил просить дважды — только бритый затылок мелькнул в конце коридора. Хашвальт проводил новобранца долгим взглядом, взяв на заметку выяснить имя и номер отряда. Армия Ванденрейха не нуждалась в трусах и лжецах.

— Скажи мне, Базз-Би, у твоего нового друга такая плохая память? Или ты даже с подсадной уткой договориться не в состоянии?

Базз-Би пожал плечами. На его лице мелькали разные выражения — досада, злоба, раздражение. Победил вызов.

— Не нравится этот — притащу другого. Или труп принесу с подписанным признанием — чтоб уж наверняка. А ты чего ждал? Думал, я достану из кармана хрустальный шарик, и он покажет нужную морду? Я — атакующая сила, а не экстрасенс.

Хашвальт покачал головой. У Базз-Би и в самом деле был прекрасный дар — чистое, яркое пламя. И он определенно где-то что-то поджигал, когда штернриттерам раздавали мозги.

— Сила — это хорошо. К ней бы еще ума,— посетовал он и выдал главный козырь. — Где твои перчатки?

Перчатки, вернее, их отсутствие, Хашвальт отметил еще при утренней встрече, и это было его основной уликой. Базз-Би без перчаток — это порнография, как шутили штернриттеры. Потому что он их не снимал. Никогда. Ходили слухи, что в них же он спал и мылся. Насколько они правдивы, известно не было, потому что ни у кого не хватало духу подойти и спросить. Сам Хашвальт думал, что Базз-Би прячет ожоги или шрамы — справиться с даром было непросто, иногда он оставлял на память о себе незаживающие отметины. Оказалось, нет. Обычные были руки, изящные, кожа гладкая и ровная, Хашвальт даже полюбовался.

— Не знаю, — раздраженно сгорбился Базз-Би. — Потерял. Или, может, сперла какая сука. А ты что, теперь и до перчаток доебываться будешь?

— В моей спальне черные стены, — продолжил Хашвальт, не обращая внимания на грубость. — Логично, что краску ты взял белую. Не отстиралась? — добавил он с наигранным сочувствием.

— Ты параноик, — выдохнул Базз-Би. — Я тебе шапочку из фольги подарю, только ты ее не снимай, особенно на собраниях.

— Я знаю, что это ты, — не выдержал Хашвальт.

— Я тоже знаю, что я — это я, — нагло усмехнулся Базз-Би, — прикинь.

Их взгляды пересеклись, как у героев вестерна перед финальной перестрелкой. На этот раз молчание было глубоким и долгим. Базз-Би насвистывал какую-то мелодию, перекатываясь с носков на пятки. Хашвальт стоял и смотрел, чувствуя, как в груди что-то обрывается от горького разочарования.

— Какой же ты жалкий, — сказал он, наконец, с удовольствием отмечая, как у Базз-Би раздуваются ноздри и сжимаются кулаки. — Раньше у тебя хватало смелости принимать ответственность за свои выходки, а теперь ты даже на это не способен.

— Да не писал я у тебя на стенах! — заорал Базз Би, зло сверкая глазами — по коридору заметалось испуганное эхо. — Нравится думать, что все вокруг на тебе помешаны? Так вот, огорчу — мне, лично мне, на тебя параллельно. Ты меня раздражаешь. Везде твоя рожа мерещится, так бы взял и...

Кажется, он говорил что-то еще, но Хашвальт уже не слушал. Он чувствовал в себе достаточно злобы, чтобы в одно лицо разрушить Сообщество Душ и парочку окрестных миров, и его даже не волновало, что они с Базз-Би все еще находятся в трех шагах от тронного зала.

— Тебе на меня параллельно, — повторил он непривычно тихим голосом — даже странно, что Базз-Би заткнулся мгновенно, как будто его выключили, — но тебе везде мерещится моя рожа. Определись.

— Сейчас, — с диким выражением лица пообещал Базз-Би, — сейчас оба определимся.

Шагнув вперед, он впечатал остолбеневшего от такой наглости Хашвальта в стену — тому на секунду показалось, что сейчас его раскатают по ней тонким слоем — и впился в губы яростным поцелуем.

Прямо в коридоре.

По которому ходят штернриттеры.

По которому ходит император!

И не было никакого объяснения тому, что Хашвальт вдруг сам вцепился в Базз-Би, отвечая на поцелуй — глубоко, сильно, жадно, удивляясь тому, что, оказывается, умеет так целоваться. Сердце зашлось, гулко колотясь о ребра, в голове взорвался фейерверк, мир сжался до размеров крохотной точки. Шок и неловкость улетучились, оставив ощущение тепла и полета.

— Теперь все будет еще сложнее, — сказал Хашвальт, когда вечность спустя они оторвались друг от друга.

— Нет, — с неожиданной серьезностью ответил Базз-Би. — Теперь все будет правильно.

Он дотянул их до какой-то двери, нажал локтем на ручку и впихнул Хашвальта в прохладную тьму.

***

Когда все закончилось, Хашвальту потребовалось какое-то время, чтобы выровнять дыхание и вспомнить, на каком он свете.

За прошедшие полчаса он как будто прожил новую жизнь — яркую и насыщенную. Они опять целовались, нетерпеливо срывая друг с друга одежду, а потом было больно, а потом больно не было, и, похоже, они поломали чужую кровать. Хашвальту было восхитительно все равно. Он сел и потянулся за брюками.

— Знаешь,— задумчиво произнес у него за спиной Базз-Би, — я поверить не могу, что мы все это время собачились. Узнаю, кто у тебя на стенах пишет — проставлюсь ему.

Хашвальт тихо вздохнул. Вытрясти признание не получится — да и что он будет с ним делать, поставит в рамку и уберет в шкаф? А вот о поручении императора забывать не стоило.

— Базз-Би, книгу, которой ты воспользовался, надо вернуть.

Поясницы коснулись горячие пальцы — осторожно, почти невесомо, но спину как будто кипятком ошпарило.

— А давай я тебя лучше еще раз трахну. Через десять... нет, через пять минут.

Хашвальт повернулся и выразительно наклонил голову. Идея была хороша, но он не мог позволить Базз-Би отвлечь себя — снова.

— Слушай, ну не начинай опять, — Базз Би перевернулся на спину — под гладкой кожей перекатились литые мускулы. — Во второй раз не смешно, честное слово. Стены, книжки, еще скажи, что я у Бамбьетты белье таскаю.

Он говорил и говорил, а Хашвальт смотрел в полные искреннего недоумения глаза и думал о том, что мир потерял великого актера.

— Книгу, — невозмутимо повторил он, когда Базз-Би, наконец, замолчал. — И не в библиотеку, а лично мне в руки. Зайдешь вечером.

— Зайду, — усмехнулся Базз-Би. — И сегодня, и завтра. И еще я буду звать тебя Юго. Какой ты мне теперь нахрен Хашвальт?

На это возразить было нечего.

***

В личных покоях его встретили почтительным поклоном и вопросом:

— Хашвальт-сама, мне заняться вашей спальней?

Хашвальт сбросил плащ на руки подошедшей служанке. Даже собственная комната казалась ему другой, как будто кто-то взял и раскрасил мир в яркие цвета. Базз-Би был прав — теперь все будет правильно, и плевать, что сложно. В конце концов, когда это грандмастеру штернриттеров было легко?

Хашвальт еще раз перечитал надпись над кроватью. В свете того, что произошло полчаса назад, она вызывала совсем другие эмоции. В груди разливалось тепло.

— Не надо, — уверенно ответил он. — Пусть будет. Все-таки, он старался.

На стене корявым неловким почерком было написано:

Сравню ли с летним днем твои черты?
Но ты милей, умеренней и краше.
Ломает буря майские цветы,
И так недолговечно лето наше!

Проведя ладонью по краске, Хашвальт вспомнил широкую улыбку Базз-Би, и ему — впервые за несколько лет — тоже захотелось улыбнуться.

***

Аскин толкнул дверь и вошел. В Ледяном дворце не поощрялись замки и засовы — Его Величество считал, что в хорошем коллективе должна царить атмосфера гармонии и взаимодоверия. Штернриттеры матерились, но вынужденно доверяли и гармонировали. И вот пару дней назад инициатива Его Величества сыграла Аскину на руку.


Спальня Базз-Би ожидаемо выглядела так, словно Ванденрейх прошелся по ней по пути в Сообщество Душ и обратно — и это тоже было очень кстати.

Оглянувшись, Аскин быстро закопал в груду разномастной одежды на полу черные печатки. Томик Шекспира лег на прикроватную тумбочку. Десятый сонет был предусмотрительно отмечен закладкой с надписью "Выучи наизусть, придурок".

Аскин потер лоб и устало выдохнул, как человек, заслуженно гордящийся проделанной работой.

— Что бы вы делали без нас с императором, — пробормотал он и выскользнул в коридор.

Теперь надо было решить, что делать с тремя литрами белой краски.